Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились

Можно найти несколько причин этого умеренного курса. Финны показали, что они слишком крепкий народ, чтобы подчиниться; они не собирались быть чьими-то марионетками. Пока война продолжалась, а остатки немецкой армии еще находились на севере страны, требовалось стабильное правительство. Сохранялась необходимость в репарациях. Финны в основном удовлетворительно выполняли свои обязательства по условиям перемирия. Соглашения по территориальным вопросам были заключены беспрепятственно.

В марте 1945 года были проведены выборы, которые американское правительство назвало спокойными, организованными и полностью демократическими. Произошел значительный сдвиг влево, предвещавший широкие социальные и экономические перемены. Но по сравнению с тем, что наблюдалось в других странах, и Запад, и советское правительство признали результат удовлетворительным, символизирующим равновесие между различными политическими элементами Финляндии.

На фоне пестрой картины политического развития в разных странах финский пример являлся положительным. В надвигающемся мраке он вселял надежду, что, если набраться терпения, такое же примирение может наступить везде.

Непоправимые события в Польше

Именно при голосовании по польскому вопросу, не до конца решенному в Ялте, наиболее ясно проявились намерения Советского Союза. Ни одна из стран в то время не привлекала внимания дипломатов союзников больше, чем Польша. Кое-какие вопросы нашли свое отражение либо в отчетах, либо в письменных меморандумах, либо в устных высказываниях. Но так как одни и те же разногласия возникали вновь и вновь, а состояние вопроса оставалось прежним, приведем всю историю в виде резюме.

На Ялтинской конференции было решено, что в Москве Молотов с американским и британским послами разработают план реорганизации существующего временного правительства Польши. Они должны будут договориться о формировании такого правительства. которое признают все три союзных государства. Как только такое правительство будет сформировано, оно проведет свободные выборы, в которых примут участие все действующие партии, и определит постоянную политическую структуру. Однако возникал вопрос: как три этих дипломата будут проводить консультации с поляками. живущими как в Польше, так и за ее пределами? Может ли каждый из них консультироваться с тем, с кем сочтет нужным? Нужно ли вначале проконсультироваться с варшавской (бывшей люблинской) группой, а уж потом с представителями других польских групп? Нужно ли настаивать на новых выборах и, если да, надо ли принимать во внимание ее возражения? Но более важным, чем эти процедурные вопросы, был вопрос, насколько полную реорганизацию должна провести эта комиссия из трех человек, учитывая расплывчатость ялтинской формулировки. Должно ли существующее временное правительство, признанное Москвой, стать «ядром», «базой», «основой» нового правительства, в которое лишь войдут новые члены, которых оно и поглотит?

Или следует провести более широкое перераспределение должностей между членами существующего временного правительства и представителями других политических партий и групп?

Кто теперь будет раскапывать историю запутанных и трудных споров по каждому из этих вопросов, которые не прекращались в комиссии? События не ждали их результатов: Красная армия все глубже вторгалась в Европу, передавая власть на освобожденных территориях тем правительствам, которые признавала Москва.

Молотов был настроен в высшей мере жестко и коварно. Черчилль с Кларком Керром негодовали из-за провала своих стараний объяснить советскому правительству озабоченность британцев перспективой того, что поляки не будут хозяевами в своем доме. По возвращении из Ялты Черчилль заявил в палате общин: «Соглашение обеспечивает консультации с целью создания в Польше нового польского правительства национального единства… Правительство его величества намерено сделать все от него зависящее, чтобы гарантировать… представителям всех демократических партий Польши полную свободу волеизъявления».

Палата общин была разочарована таким результатом. Гарриман в разговоре с президентом признал, что Ялтинское соглашение предполагало ведущую роль варшавской группы, как в консультациях, так и в реформировании правительства. Но у американцев тоже возникло подозрение, что Москва искажает достигнутый в Ялте компромисс. Она не позволит сформировать правительство, не подчиненное ее воле; на самом деле она хочет, чтобы Польша была лишь охранным щитом Советского Союза, покорным его воле. Для достижения своей цели советское правительство, похоже, было готово игнорировать мнение Запада, рискнуть разрывом соглашения о совместном контроле над Германией и даже, вероятно, отмежеваться от новой коллективной системы безопасности, которая должна быть сформирована из стран антигитлеровской коалиции. Американцы были встревожены и подавлены.

Достаточно проиллюстрировать основные спорные вопросы и настроения при их обсуждении несколькими примерами из переписки.