Мы в дебатах имеем дело с этим обычным жаргоном об «инфраструктуре супранациональной власти». Авторство этих слов неизвестно, но возможно, что их в наш политический язык ввел ансамбль высоколобых интеллектуалов, естественным образом озабоченных тем, чтобы впечатлить всех фактом своего изучения латыни в Винчестере. Хотя сами слова нам могут быть не по духу, мы не можем отказать этому контингенту старой школы в возможности безобидного упоения классовым самосознанием.
Представьте, как срубают эти прекрасные деревья, чтобы сделать из них бумагу для тех чертовых газет, и все это называется цивилизация.
Если хотите высказать что-то важное, не пытайтесь звучать утонченно или умно. Используйте молот. Ударьте по аргументу один раз. Потом вернитесь и ударьте снова. После чего ударьте в третий раз.
Венецианская республика погибла бы мгновенно, если бы средиземноморские воды разрушили опоры, на которых она стояла. Жизнь же Египта зависела от разливов Нила. Венецианцы всегда думали о своих сваях, египтяне всегда думали о своей воде.
Отец принялся экзаменовать меня в английской истории. Тема была – король Карл I. Отец спросил меня о Великом Протесте [Великой Ремонстрации 1641 г.]. Что я знал об этом. Я сказал, что в конце концов парламент победил и отрубил Карлу голову. Мне казалось, это самый великий протест, какой можно вообразить.
У нас был досужий класс. Теперь нужно подумать о досужих массах.
Наша страна должна показаться вражескому парашютисту ежовой спиной, а не кроличьим брюшком (1951).
Очень может быть, что славнейшие главы нашей истории еще не написаны… Мы должны радоваться, что судьба возложила на нас великую ответственность, и быть горды, что нам выпало защищать страну в час опасности.
Африканский араб есть африканская репродукция англичанина. Англичанин есть превосходящее и цивилизованное развитие араба (1899).
Принцип Ниагарского водопада, кажется, не изменился. Вода продолжает падать.
Этот союз прошлого и настоящего, традиции и прогресса, эта золотая цепь не была еще никогда разорвана, ибо никогда не была натянута с излишней силой.
У меня есть некоторое знание населения тамошних мест, и мы, безусловно, должны смотреть на этих людей как на свою величайшую ответственность, ибо они самые беспомощные из всех.
Британская и американская демократии создавались медленно и с болью, и они все еще не совершенны (около 1955 г.).
Вообразите, что вы перепутали гиппопотама, одно из крупнейших млекопитающих, с водяной лилией. Между тем, такое легко может случиться.
Я всецело предпочитаю правление посредством разговора. Я всецело против правления посредством террора, посредством коррупции, посредством штыка, предрассудка или трескотни.
Легче, пожалуй, сформировать кабинет [министров] в пылу сражения, чем в тихие времена.
Чувство долга преобладает над всем, и личные требования уступают.
Парламентская демократия может выражать себя лишь через регулярные и частые обращения к избирателям, но никто не скажет, что затяжные избирательные кампании способны решить наши проблемы дома и защитить нас от внешних угроз.
Голосование на выборах должно быть обязательным, как в Австралии и Голландии, и должна быть небольшая пеня для тех, кто не выполняет своего гражданского долга.
При наших представительских институциях иногда приходится считаться с мнением других людей.
Демократические собрания не действуют по принципу единогласия. Они действуют по принципу большинства.
Функция парламента – не только принимать хорошие законы, но и устранять плохие.
Парламенту естественно говорить, Короне [институту монархии] естественно сиять… Парламент, освеженный контактом с электоратом.
Япония поедает Китай, как грушевое дерево, листик за листиком… Если китайцы страдают нынче от жестокой злобы и гнета своих врагов, всему виной ложное и извращенное учение пацифизма, которое китайские правители внушали своим подданным на протяжении двух или трех тысячелетий.
Это свободный парламент в свободной стране. Я горжусь этим. Это одна из вещей, за которые мы воюем (1941).
Если бы Соединенные Штаты пожелали прийти в Европу как первостепенный фактор, несравнимо более счастливые перспективы открылись бы перед всем миром (1932).
Они наши родственники на другой стороне океана. Они наши сыны, вернувшиеся после долгого отчуждения.
Я бы никогда не мог баллотироваться в Президенты Соединенных Штатов. Все эти рукопожатия с людьми, которые мне ни к черту, меня бы убили. Десять минут здесь, десять минут там. Не для меня (1949).
Туалетная бумага слишком тонкая, газеты слишком толстые.
Суть американского журнализма – вульгарность, лишенная правды. Их лучшие газеты пишут для класса сопливых домашних дев и простолюдинов.