Черчилль. Верный пес Британской короны

Черчилль расстроился из-за несправедливых подозрений Москвы в том, что западные союзники хотят заключить сепаратный мир, и полного нежелания Сталина по достоинству оценить военные усилия Британии и Америки. 24 октября британский премьер сообщил Рузвельту, что послание из Москвы привело его в состояние крайней растерянности и он просто ничего не понимает. В ответном послании от 27 октября Рузвельт писал: "Я не слишком взволнован полученными ответами, или их отсутствием, из Москвы… Я абсолютно уверен, что русские выдержат зиму, а мы должны в соответствии с нашими планами обеспечивать им поставки и направить авиацию для участия в боевых действиях. Мне бы хотелось, чтобы мы могли сказать Сталину, что выполняем взятые обязательства на сто процентов".

После этих слов Рузвельта Черчилль вновь обрел уверенность и написал Идену: "Уверен, что будет огромной ошибкой бегать за русскими в их теперешнем настроении и еще большей ошибкой гоняться с ними за химерой… Я уверяю вас, единственное, что следует делать, — так это сражаться и выигрывать… Вы увидите, что в случае победного завершения наших усилий мы окажемся в совершенно ином положении. Между тем, общаясь с русскими, я обязан держать себя в руках, не реагировать на их ложь, упорно продолжая преследовать наши цели".

Несмотря на внешнее радушие, Сталин после первого визита британского премьера в Москву сохранил глубокое недоверие к Черчиллю как скрытому ненавистнику СССР. 19 октября 1942 года Иосиф Виссарионович телеграфировал Майскому: "У нас в Москве создается впечатление, что Черчилль держит курс на поражение СССР, чтобы потом сговориться с Германией Гитлера или Брюнинга за счет нашей страны. Без такого предположения трудно объяснить поведение Черчилля по вопросу о втором фронте в Европе, по вопросу о поставках вооружения для СССР, которые прогрессивно сокращаются, несмотря на рост производства в Англии, по вопросу о Гессе, которого Черчилль, по-видимому, держит про запас, наконец, по вопросу о систематической бомбежке англичанами Берлина в течение сентября, которую провозгласил Черчилль в Москве и которую он не выполнил ни на йоту, несмотря на то что он безусловно мог это выполнить".

Сталин подозревал Черчилля в намерении добиваться поражения СССР и заключить сепаратный мир с Гитлером за советский счет, но таких планов у британского премьера не было никогда, даже в самые тяжелые для Англии месяцы 1940 года.

23 октября Майский ответил Сталину: "Вопрос, который Вы поставили мне, имеет совершенно исключительную важность, и потому я постараюсь дать на него посильный ответ с максимально доступными мне объективностью и откровенностью. Я не хочу создавать у Вас никаких иллюзий ни в ту, ни в другую сторону…

Итак, держит ли Черчилль курс на поражение СССР для того, чтобы потом за наш счет сговориться с Германией Гитлера или Брюннинга. Я не думаю, чтобы Черчилль сознательно ставил себе такую цель. Не думаю по следующим основаниям:

Поражение СССР неизбежно означало бы конец Британской империи. В самом деле, как мог бы Черчилль договориться с Гитлером? На какой базе? Ведь в случае поражения СССР Гитлер стал бы господином не только всей Европы, но и Африки и, по крайней мере, большей части Азин. Говорю "большей части Азии", так как допускаю, что Гитлер мог бы быть вынужденным, особенно на первое время, выделить Японии ее особую "сферу влияния". Очень сомнительно, чтобы в указанном гипотетическом случае Гитлер вообще пошел на какое-либо соглашение с Англией… Сознательно Черчилль не держит курса на поражение СССР (и стаз бы искренне возмущаться, если бы его стали в этом обвинять), но проводимая им политика объективно могла бы способствовать такому результату. И если это все-таки случится, то отнюдь не потому, что Черчилль со своей стороны делает все возможное для предупреждения разгрома нашей страны…

Если признать правильной мою основную мысль, то все остальное уже легко объясняется. Почему Черчилль фактически сокращает снабжение СССР? Говорю "фактически", так как формально все нам полагающееся по протоколу отгружается, но только… в английских портах. Черчилль фактически сокращает наше снабжение, так как в погоне за "легкой войной" он затеял операцию "Факел", а эта операция для своей реализации требует огромного количества военных судов. Я не знаю всех детальных расчетов Адмиралтейства, но отнюдь не исключено, что одновременное осуществление "Факела" и наших больших конвоев с их тяжелым прикрытием британскому флоту сейчас не под силу. Почему Черчилль не бомбит Берлин. Но это тоже понятно: он не хочет, чтобы немцы в ответ бомбили Лондон, ибо тяжелая бомбежка Лондона нарушала бы концепцию "легкой войны". Почему Черчилль не хочет сейчас судить Гесса. И это понятно: он боится в ответ массовых немецких репрессий против английских пленных. Что же тогда будет концепцией "легкой войны"? Кроме того, поскольку Черчилль ориентируется на длительную войну, он думает: кто знает, для чего еще может пригодиться Гесс…