Череп Бетховена: Мрачные и загадочные истории из мира классической музыки

Маре известен современной аудитории по популярному французскому фильму «Все утра мира» – выдуманной биографии, описывающей сложные отношения Маре с замкнутым и загадочным композитором Сент-Коломбом. На экране Маре изобразили Жерар Депардье (в зрелом возрасте) и его сын Гийом (в юности). Маре был мастером басовой виолы да гамба и главным сочинителем музыки для этого инструмента в начале XVIII века. Мы, как ни странно, крайне мало знаем о его жизни, но точно известно, что он был отцом девятнадцати детей, что ставит его в один ряд с младшим современником, Иоганном-Себастьяном Бахом, у которого было двадцать детей от двух жен. Однако супруга Маре, Катерина д'Амикур – бедняжка! – одна выносила всех девятнадцать. Это было весьма примечательное достижение, учитывая риск деторождения в те дни.

На этом медицинская тема не заканчивается. Маре был известен созданием некоторых необычных программных произведений. В конце жизни он написал занятную, хотя и несколько жутковатую, пьесу на основе пережитого им самим. Она помещена в его пятом сборнике Pièces de Viole (он написал пять таких сборников, в которых в общей сложности содержится почти 600 пьес) и называется Tableau de l'Opération de la Taille, «Описание операции по удалению камня». Это музыкальное изображение хирургического удаления камня из мочевого пузыря. Да-да, описание хирургии XVIII века в музыкальной форме.

Пьеса сопровождается несколькими фразами, которые помогают исполнителю правильно эмоционально интерпретировать различные части произведения. Там есть, к примеру, такие полезные комментарии:

«Вид операционного стола»
«Дрожь при виде стола»
«Серьезные размышления»
«Здесь производится надрез»
«Кровь течет»

Да уж, это определенно отход от адажио, аллегро и анданте. Интересно, должны ли были музыканты делать подходящие мины при каждом шаге операции?

Это не единственное обращение Маре к миру медицинского тематического программирования. В четвертом сборнике пьес для виолы он поместил яркую Allemande L'Asthmatique («Аллеманду астматика»), в которой музыкальными средствами изображались хрипы и затрудненное дыхание при приступе астмы. Либо Маре был чем-то вроде музыкального шута, либо, возможно, он просто давал миру чересчур много информации о своей частной жизни.

Генри Перселл (1659–1695) Смерть найдешь там

Перселл справедливо считается одним из величайших композиторов зеленой и прекрасной земли Англии, и уж точно величайшим с елизаветинских и яковетинских времен. За свою короткую жизнь он написал много музыки и мог бы, наверное, стать еще более великим. Он умер в тридцать пять лет, в расцвете карьеры. Если бы он прожил дольше, то, возможно, затмил бы даже великого гражданина Англии немецкого происхождения Генделя.

Интересно, что популярная история о его смерти, если она правдива, является одной из самых дурацких и бессмысленных трагических случайностей, которые вполне могли бы и не происходить. Как и многие добропорядочные англичане, Генри отдавал должное хорошей выпивке и общению с друзьями в тавернах и театрах. Эти мужские вечеринки все больше раздражали его жену, но, сколько бы усилий она ни прикладывала, все же не могла ничего с этим поделать.

Вернувшись однажды поздно из театра, Генри обнаружил, что не может войти в дом. Его жена дала слугам указание не пускать его, невзирая на любые протесты. Она подумала, что это станет ему хорошим уроком, и он начнет вести себя более пристойно. К несчастью, она оказалась более чем права. По каким-то причинам Генри пробыл на улице слишком долго, и из-за всем известной холодной и влажной английской погоды простудился. У него поднялась температура, положение усугубилось, и 21 ноября 1695 года он скончался. Трудно даже представить, как раскаивалась его жена в своем поступке.

Согласно другой, не такой забавной версии, умер он от туберкулеза, который не имел никакого отношения к его гулянкам и в те времена был очень частой причиной смерти. Существовала и еще одна история, согласно которой он умер (или даже был убит) от отравленного шоколада; так что, возможно, идея «шоколадной смерти» существовала задолго до появления популярного современного десерта. Что бы там ни произошло на самом деле, буквально в последний день своей жизни он успел написать завещание, в котором оставлял все жене (очевидно, простив ее), так что он, по всей видимости, прекрасно знал, что умирает.

Так классическая музыка лишилась гения, который заслуживал более долгих лет творчества, подобно Моцарту почти век спустя. Мы можем только воображать, чего они оба могли бы достичь, проживи еще тридцать – сорок лет.

Антонио Вивальди (1678–1741) Рыжий священник с блуждающим взглядом