Череп Бухгалтера

Рука Террини мелькнула. Удар был громким, и Мургия свалилась со стула, тяжело упав на бок. Террини кивнул мне. Я поднял ее стул и повернул ее лицом к исполнителю. Ее губа была разбита. По подбородку бежала длинная струйка крови. Она облизала губу, и ее зубы стали красными, когда кровь смешалась со слюной.

- Попробуем еще раз? – спросил Террини.

Мургия с яростью посмотрела на него, но Террини был в своей стихии. Это могло кончиться только одним образом.

- Проще всего сразу признаться во всем, - сказал он ей.

Мургия знала, что ее жизнь висит на волоске, и с каждой минутой возможность спасения ускользает. И она не знала, как это остановить. Я надеялся, что она расскажет Террини все. Я видел, что случалось с преступниками, которые отказывались говорить.

Она смотрела на меня, но я не проявлял каких-либо эмоций.

Террини достал нож и начал точить его на камне у своих ног, наполняя камеру зловещим лязгом.

- Мы не хотим, чтобы ты испытывала боль без нужды, - сказал он. – Император не хочет этого. Он хочет лишь твоей покорности. Ты понимаешь это, не правда ли?

Она яростно воззрилась на него.

- Император любит тебя, - сказал Террини. – Но ты подвела его. Я знаю, что ты не хочешь подвести Его снова. Он страдает ради нас, и хочет, чтобы человечество исполняло законы Его.

Он говорил почти как Прыгун, когда я был ребенком, и Прыгун присматривал за мной. Я знал, что сейчас произойдет, и приготовился к этому.

Террини вытер руки о бедра и проверил нож.

- Я сдеру с тебя кожу, - сказал он.

Я вспомнил о святом Касофили из «Книги Мучеников». С него содрали кожу. Образ, всплывший в моей голове, был не из приятных. И я не считал, что свежевание Мургии поможет нам приблизиться к правде.

Я шагнул вперед.

- Исполнитель, - сказал я. – Можно мне?

Казалось, он не был доволен моим вмешательством, но передал ее мне.

Я пододвинул стул и сел на него. Еще когда я был ребенком, мой отец требовал, чтобы я присутствовал на допросах. Технику развязывания языков преступникам он довел до совершенства и при работе с ними обходился голыми руками. Только мясник будет полагаться на одно лишь насилие. Секретное оружие следователя находится прямо в разуме преступников. Это их собственное воображение.

- Мургия, если ты не скажешь правду, исполнитель Террини сделает именно то, о чем говорит. Это будет медленно и очень больно. И в конце, когда ты все-таки расскажешь ему все, лишь тогда он дарует тебе Мир Императора. Тогда твоя дочь останется сиротой. И – скажем прямо – твоя дочь не обычная девушка. Некоторые могут даже сказать, что она мутант, или, возможно, даже еретичка. Я смогу помочь ей – если ты поможешь нам. Но если нет, то после твоей смерти, она останется одна.

- Она хорошая, нормальная девушка!

- Возможно и так, но мы живем в жестоком мире. Нелюбимые дети живут в нем недолго.

- Но я люблю ее!

- Если ты не скажешь правду, ты умрешь. И возможно, даже Инквизиция заинтересуется твоей дочерью…

Слово «Инквизиция» упало, будто тяжелый камень.

- А если ты скажешь правду, тогда Император защитит ее.

Мургия посмотрела на меня, словно пытаясь понять, говорю ли я сейчас правду.

Я говорил правду, и это выражалось на моем лице.

Я продолжил:

- Но если ты ничего нам не скажешь, ее разрежут, словно спелый плод. И когда они убедятся, что она не представляет угрозы владениям Бога-Императора, скажем прямо, от нее немного останется. Если ей повезет, разум покинет ее до того, как ее жизнь закончится, но это не обязательно.

Мургия глотнула.

- Она не еретичка, сэр. Просто она иногда… видит вещи, которых не видят другие. Вот и все. Это место проклято. Оно испытывает нас всех.

Я кивнул.

- Ее уничтожат. Уничтожат так, что я не пожелал бы этого и злейшему врагу.

- Я буду говорить, - прошептала она. – Я все скажу.

Она глубоко вздохнула и повесила голову.

- Вы правы, сэр. Я жила в Эверсити, но… у меня начались трудные времена. Я связалась с плохими людьми. Они предложили мне легкие деньги. Я не знала, кто они, пока не стало слишком поздно. Если бы я не стала делать то, что они хотели, они сказали, что сдадут меня полиции.

- Говори честно, - предупредил я ее.

Мургия еще раз вздохнула.

- Сэр, я говорю честно. Я торговала обскурой.

- И?

- Меня послали сюда. И Тару помог мне.

- Почему он тебе помог?

Наступила долгая пауза.

- Подумай о том, что будет лучше для твоей дочери, - напомнил я.

Мургия посмотрела на меня. По ее щекам потекли слезы. Она всхлипнула и вытерла нос. Она выглядела сломленной.

Кивнув, она тихо сказала:

- Я поклялась не говорить, но он уже мертв, и я могу сказать…

Снова вздохнув, она повесила голову.

- Тару был обскуровым наркоманом. Он нуждался в обскуре. Картель Банда помог нам обоим. Я давала обскуру ему, понемногу. Он не мог жить без нее, и я присматривала за ним.

Выдохнув, она вытерла щеки.

- Вот, - прошептала она. – Я рассказала вам все. Я работала на картель Банда. Мне очень жаль, но это правда.

- Значит, ты снабжала Тару…

- Обскурой, - кивнула она. – Вы слышали меня. Я действительно очень сожалею, сэр. Видит Император, я сожалею, и я раскаялась в этом много раз.

- Так от чего Тару умер?