Череп мира

Изабо вмиг вскочила на ноги, чувствуя, как ее переполняет триумф. Шрамолицый Воин снова напал на нее. Изабо пришлось уклоняться, пригибаться и делать ложные выпады с таким проворством, как никогда раньше, тяжело дыша. Шрамолицый Воин неожиданным движением крутанулся и, высоко подпрыгнув, нанес ей удар ногой, от которого Изабо рухнула как подкошенная.

На миг весь мир закрутился вокруг нее. Она медленно поднялась на ноги, и на ее лице ясно читалось разочарование. Это был третий удар. Поединок был окончен.

Изабо поклонилась своему противнику, прикрыв глаза одной рукой и с мольбой вытянув вперед другую. Так полагалось приветствовать Шрамолицего Воина, который доказал свое над ней превосходство. Ее противник приложил два пальца сначала ко лбу, потом к сердцу, потом сделал плавный жест от себя, в снежную тьму. После этого оба повернулись, склонив головы, и встали на колени перед старой женщиной в плаще из шкуры снежного льва. Последовало долгое молчание.

— Это четвертая долгая тьма, которую Хан живет с нами на Хребте Мира, поэтому в наших глазах она как дитя четырех зим, слепое и безгласное, точно новорожденный котенок, — сказала Зажигающая Пламя, проведя в воздухе длиннопалыми руками. Ее лицо под оскаленной мордой плаща из снежного льва прочерчивали глубокие морщины гордости и решимости, из-под тяжелых век сверкали такие же голубые, как у Изабо, глаза. Изабо еще ниже склонила голову, при словах своей прабабки почувствовав новый укол унижения.

— Но она прожила двадцать одну зиму, поэтому в действительности уже не дитя. Она была молчалива и училась так, как ни одному ребенку четырех зим не под силу. Ее учителя были довольны ей, а сейчас, в состязании деревянного шеста, нанесла удар воину много ее старше. В глазах Зажигающей Пламя и Шрамолицых Воинов это доказательство. Хан готова к поиску своего имени и тотема.

Глаза Изабо против ее воли взволнованно взметнулись вверх. Ее прабабка сделала утвердительный жест, и толпа сдержанно загудела и заволновалась. Изабо снова опустила лицо, но ее пальцы крепче сжали посох. Поиск имени был одним из самых важных событий в жизни каждого Хан'кобана. Изабо знала, что ее не примут совсем за свою, пока она не совершит это пугающее и опасное путешествие к Черепу Мира и не вернется, зная, какую участь уготовили ей Белые Боги.

Хотя Изабо знала, что ее судьба лежит за пределами Хребта Мира, она все же жаждала совершить этот поиск и добиться настоящего положения в прайде. Сказители часто рассказывали истории о том, как ее знаменитый отец, Хан'гарад, получил свое имя. Не совершив путешествие на Череп Мира, Изабо не могла полностью понять отца, прабабку и сестру, Изолт, чьи характеры и взгляды сформировались под воздействием хан'кобанского образа жизни.

Королева драконов однажды сказала Изабо, что она никогда не найдет свое истинное призвание, пока не примет оба своих наследия — человеческое и волшебных существ. Чтобы понять вселенную, ты должна сначала узнать саму себя, сказала королева драконов. Ты должна всегда искать, задавать вопросы и отвечать на них; ты должна прислушиваться к сердцу мира и к своему собственному сердцу. Ты должна отыскать своих предков и узнать то, чему они могут научить тебя; ты должна узнать свою историю, прежде чем сможешь узнать свое будущее.

Поэтому Изабо поклялась сделать так, как велела королева драконов, приняв тем самым гис , который увел ее так далеко от всех, кого она любила больше всех в мире. Она отправилась на Хребет мира, проводя шесть месяцев в году со своими новообретенными родителями в Башнях Роз и Шипов, и еще шесть месяцев с Прайдом Огненного Дракона в снежных горах. Летом она изучала премудрость ведьм в огромной библиотеке Башен, а зимой постигала искусство Шрамолицых Воинов и Матери Мудрости со своими хан'кобанскими учителями. Хотя ей часто бывало грустно и одиноко, Изабо упорно училась, желая постичь секреты обеих культур и философий, и вот теперь эти слова Зажигающей Пламя стали ей наградой.

Но, прежде чем в душе Изабо успела вспыхнуть хотя бы искра гордости и самодовольства, ее учитель, Шрамолицый Воин, подошел к ней и в пух и прах разнес ее выступление. Она была слишком скорой на нападение, сказал он.

— Искусство Шрамолицего Воина заключается не в том, чтобы бороться, а в том, чтобы быть неподвижным. Не действовать, а противодействовать. Когда дует ветер, деревья сгибаются. Когда враг нападает, воин отражает его удар. Воин — не ветер, а дерево. Ты же слишком старалась быть ветром.

Она склонила голову, принимая его упрек. Она понимала, что он справедлив.