Череп мира

Но ее кузина оставалась все столь же напряженной, руки, лежавшие на бедрах, были сжаты в кулаки. Ее губы были угрюмо сомкнуты, но Изабо чувствовала, что та сдерживает сердитые слова. Похоже, горячий и порывистый нрав, который они делили с Изабо, был отличительной чертой всего семейства. Хан'кобаны с большой холодностью относились к любым сильным эмоциям, и Изабо задумалась, каково же жилось ее кузине, выросшей среди такого сурового народа. Она бросила на нее быстрый сочувственный взгляд, но это лишь подхлестнуло уязвленную гордость Хан'кобанки. Она сжала кулаки и шагнула вперед, сказав сердито:

— Может, и правда, что эта чужестранка сестра той, которую мы знаем, но разве это значит, что она не домогается божественного наследия? Я утверждаю, что она пришла к нам, чтобы убаюкать наши подозрения, а сама в это время выведает все наши слабости. Мир между нашими прайдами — все равно что корка на гноящейся ране. Многие столетия драконы и боевые кошки были врагами, а мы не раз страдали от их насмешек. Неужели мы с такой легкостью забудем это все? Разве не говорят наши сказители «Хочешь мира, готовься к войне»?

В глазах Изабо сверкнул гнев.

— Вы забыли, что эти пещеры, в которых вы укрываетесь, находятся на земле драконов? — воскликнула она. — Зажигающая Пламя сделала вашему прайду множество предложений о мире и дала вам эти пещеры, чтобы вы могли укрыться от зимних бурь. Она назвала вашу Старую Мать преемницей ее божественной сути, лишив наследства своих потомков, чьи пути увели их с Хребта Мира. Неужели все это ничего не значит для ваших людей?

— Никогда не доверяй дракону, — со значением сказала голубоглазая воительница.

Изабо вскочила на ноги.

— Ты обвиняешь меня во лжи? — В ее голосе недоверие мешалось с яростью, поскольку все Хан'кобаны были связаны строгим кодексом чести, полностью запрещавшим ложь, в особенности при ответе на прямой вопрос.

Ее кузина вмиг вскочила на ноги.

— Да, обвиняю, — ответила она и сделала самый грубый и оскорбительный жест в языке Хан'кобанов.

На миг Изабо охватила такая ярость, что она утратила дар речи, потом все же сказала сдавленным голосом:

— Вот как Прайд Боевых Кошек обращается со своими гостями? Ты забыла, что я нахожусь в поиске имени и поэтому заслуживаю почтения и уважения?

— А я говорю, что твои речи о поиске имени всего лишь уловка, чтобы усыпить наше внимание и обманом заставить нас сохранить мир, — парировала ее кузина. Ее веснушки затопила густая малиновая краска, залившая все ее бледное горло и лицо.

Первый Шрамолицый Воин внезапно сделал жест вмешательства, но Хан'кобанка была вне себя от ярости и не обратила на него внимания. Она молниеносным движением выхватила свой нож и метнула его к ногам Изабо.

— Я вызываю тебя на поединок!

Изабо взглянула на торчавший из земли нож, который до сих пор еще дрожал, потом обвела взглядом лица Хан'кобанов, которые при первом же намеке на столкновение повскакали на ноги. Она знала, что такой жест нельзя оставить без ответа. Правила чести требовали, чтобы она приняла вызов и доказала свою честность. Такое обвинение можно было смыть лишь кровью.

И все же Изабо не хотелось драться со своей собственной кузиной; кроме того, хотя она и была обучена искусству Шрамолицых Воинов, но все же полагала, что поединок не решит проблему. Она подняла глаза на кузину и почувствовала, как ее сердце сжали холодные и липкие пальцы страха. Это был вовсе не тот поединок, исход которого могла решить первая пролитая кровь. В глазах Хан'кобанки застыла непреклонная решимость убить.

— Она всего лишь дитя, и к тому же калека! — воскликнул Первый Сказитель. — Калеку нельзя вызвать на поединок.

— Она — одна из Рыжих, — медленно ответил Первый Воин. — И у нее уже есть седьмой шрам. Это означает, что она должна обладать какой-то силой.

Толпа заволновалась. Изабо медленно наклонилась и подобрала нож, потом протянула его кузине рукояткой вперед.

— Мы одной крови, — сказала она тихо, — а я нахожусь в поиске имени. Я не хочу платить за гостеприимство твоего прайда насилием. Я рассказала свою историю, и ваш Отец Мудрости согласился, что мои речи правдивы. Дай мне пройти с миром! Как только я получу свое имя и шрамы, я вернусь обратно к своему народу, и ты, возможно, больше никогда меня не увидишь. Мне хотелось бы думать, что мы можем расстаться друзьями.

Молодая воительница нахмурилась, схватив нож и завертев его в ладони.

— Ты отказываешься принять мой вызов, потому что боишься или потому что знаешь, что в твоих словах нет правды? — усмехнулась она.

Изабо различила презрение и недоверие на лицах окружавших ее Хан'кобанов и вздохнула.

— Нет, потому, что не хочу стать той, из-за кого нарушится мир между нашими прайдами, — ответила она. — Но я не позволю тебе называть меня бесчестной. Подвергать сомнению мою честность значит сомневаться в моих учителях и в самой Зажигающей Пламя.

Она обернулась и поклонилась Старой Матери.