Череп на рукаве

Отставной гауптманн, командир ополчения, косился на нас с известной ревностью. Ещё бы — поселенцы все имели право на ношение оружия, в городке были арсеналы с игрушками посерьёзнее охотничьих ружей и лёгких пистолетов, под ружьём в милиции стояло чуть ли не всё мужское население Ингельсберга, от пятнадцати до шестидесяти пяти лет, то есть никак не меньше полутора тысяч „штыков“, выражаясь старым армейским языком. А тут пригоняют всего полсотни десантников и требуют, чтобы немедленно началась эвакуация!

— Гражданские лица тут в куда большей безопасности, чем где бы то ни было, — услыхал я намеренно громкое ворчание господина гауптманна. Разумеется, с таким расчётом, чтобы его услышал наш лейтенант.

Правда, тот и бровью не повёл. У нас был приказ. Остальное его не интересовало. Любой, кто сопротивляется выполнению отданных командованием приказов, суть неприятель, с которым надо поступать соответственно, вне зависимости от его биологической принадлежности и внешнего вида.

Наверное, это ясно читалось на лейтенантском лице, потому что ни у кого, кроме господина отставного гауптманна, не хватило пороху ему противоречить в открытую. Поселенцы покорно собрались на площади и ждали команды к отправке.

Честно говоря, я не слишком понимал смысл нашего присутствия здесь. В чём наша задача — охранять пустые дома? Карать возможных мародёров?.. Или этому городку предстоит стать нашей базой для „операций по умиротворению“?

— Господа командиры отделений, ко мне! — громко скомандовал лейтенант. Скомандовал по общей связи, не через коммуникатор. Верно, хотел, чтобы поселенцы видели — Императорские Вооружённые силы на посту и ни на миг не ослабляют бдительность.

Мы поспешили явиться. Четверо ефрейторов, волей судьбы вознесённые над нашими остальными товарищами. О да, мы уже отличались. Мы уже считали себя вправе отдавать приказы и посылать людей на смерть.

— Господа ефрейторы. — На сей раз лейтенант не пренебрёг закрытым „командирским“ каналом. Несмотря на то что мы стояли голова к голове — по его приказу никто не расставался с дыхательными масками и не поднимал забрала шлемов. Поселенцы косились на нас, верно, считая последними идиотами, но помалкивали. — Господа ефрейторы, теперь, когда мы на месте, я могу передать вам приказ командования. Разумеется, он строго секретен, и я не сомневаюсь, что вы сохраните всё в тайне, как и положено воинам-десантникам.

…Сейчас он уже не вспоминал, что мы на самом деле ещё даже не принёсшие присягу рядовые учебной роты, по боевому расписанию „Танненберга“ остающиеся позади, на тыловых базах…

И господин штабс-вахмистр Клаус-Мария Пферцегентакль тоже отчего-то забыл и обезьян, и гамадрилов, и прочий экзотический зоопарк. Сейчас, в бою, — мы все равны перед Господом, хотя у нас разные Символы Веры и мы молимся на разных языках.

— Слушай приказ Oberkommando des Heeres: в течение вечера и ночи в районе Ингельсберга возможны атаки крупных сил противника. Задача взвода: обеспечить безопасность гражданских лиц и удерживать плацдарм, годный для посадки эвакуационного бота, вплоть до подхода резервов.

Oberkommando des Heeres[10]. Армейское верховное командование. Это вам, господа-товарищи, не майор Иоахим фон Валленштейн, командир „Танненберга“, и даже не генерал-лейтенант Прис, командующий всей Третьей десантной дивизией „Мертвая голова“. Как говорится, забирай повыше. Это уже кронпринцы и эрцгерцоги, это высшая аристократия, это почти самое подножие трона.

— Имеющийся в наличии космический транспорт, — глухим голосом продолжал лейтенант, явно цитируя всё тот же самый приказ, — в состоянии начать эвакуацию гражданских лиц не ранее чем через семьдесят два часа. Ответственность за безопасность подданных Империи возлагается на… ну, это и; так понятно, на кого, — закончил он. — Как обычно, на меня как на командира боевого подразделения Имперских Вооружённых сил и на этого шута, — лейтенант мотнул головой в сторону надутого экс-гауптманна, — то бишь на представителя местных законных вооружённых формирований.

— Единственное более-менее пригодное к обороне здание — местный культурный центр. Он не сборно-щитовой, это капитальное строение. Библиотека, читальни, театр, кино и всё прочее достаточно просторно. И оно — на отшибе. Боты сумеют сесть почти что рядом. Сколько времени нам надо продержаться — вы слышали. К делу, господа. Танкистами я займусь сам. Вы же, господа ефрейторы, по прибытии на место получите каждый сектор обороны, составите огневую карточку, доведёте до каждого бойца его ориентиры, проведёте инструктаж и всё прочее. Гражданские сейчас начнут движение. Мы должны поспешить. Господа ефрейторы, к отделениям, бегом — марш!

Мы повиновались. Никто не перебросился даже парой слов. Если разведка говорит, что мохнатые собрались „атаковать крупными силами“, это означает только одно — кровавую баню. И не только для нападающих. Что само собой разумеется.