Череп на рукаве

Мы вошли. От входа тянулась узкая дорожка из стандартных пластиковых плит. Внутри оказалось нечто вроде пещеры, обширная каверна, потолок укреплён арчатыми фермами. Дальний конец пещеры терялся далеко-далеко в темноте, цепочка огней тянулась вглубь на сотни метров. Внизу, в полумраке, метрах в пяти под нами, что-то негромко плюхало и булькало, квакало и шипело самым что ни на есть мерзким шёпотом.

И знакомый, незабываемый «аромат» слизистой реки так и ударил в ноздри. Я заставил себя взглянуть вниз, и меня чуть не вырвало. Хотя вроде бы на истерическую барышню я никак не походил.

– Ведите его сюда! – раздался резкий голос Дарианы.

Они стояли впереди, тесно сгрудившись под фонарём в поржавевшей обрешётке. Дариана Дарк, Кривошеев, двое, которых я окрестил «тигром» и «тигрицей», и кто-то пятый, кто – я сперва не понял. От их ног начиналась узкая лесенка, ведущая вниз. Нигде никаких решёток, никаких защитных сеток. Только невысокие перильца.

Мне стоило большого труда идти самому. Хорошо быть храбрым и стойким, но тело, увы, слишком примитивная машина. Липополисахарид – и у тебя лихорадка, старая добрая ацетилсалициловая кислота – и температура падает. Гормоны синтезируются вне твоего контроля, если, конечно, ты не йог. Они-то, проклятые гормоны, едва не обратили меня в бессильно обвисшую на руках конвоиров тряпку.

Дариана терпеливо постукивала по высокому ботинку стеком. Таким же точно стеком, какой носят имперские офицеры с парадной формой, только без чёрно-жёлто-красного темляка.

Легендарный командир Шестой интернациональной носит стек? Любопытные аналогии…

Меня поставили перед Дарианой и её приближёнными. Только теперь я рассмотрел лицо пятого в их группе. И вновь не удивился. Коготок увяз – всей птичке пропасть.

– Здравствуй, Даля. Ну вот… хоть перед смертью свиделись.

Она смотрела мне в глаза. Изменилась. Похудела. Глаза ввалились. Красные. Она плакала? Уж не обо мне ли?.. Но зачем эта сумасшедшая Дариана притащила Далю сюда?.. Что за мелодраматические сцены? Хотя кто их знает, в этих интербригадах всё с надрывом, всё как на сцене… «Умирать надо красиво» – их лозунг, хотя красиво умереть вообще невозможно.

– Здравствуй, Рус… я хотела сказать спасибо, тогда, на Сильвании… это ж ты был?

Врать, смотря в эти глаза? За миг до того, как меня столкнут в ждущий «реактор»? Какая теперь разница? Скажи ей правду. Тебе ничего так не хочется, кроме одного – чтобы Далька никогда не думала о тебе как о враге. Предателе без совести и чести. Тебе очень хочется оправдаться перед ней, верно?

«Не перед людьми, перед собой будь чист», – сказал когда-то Толстой.[14] И я качаю головой, потому что люди, стоящие рядом с Далькой, на самом деле могут работать на Империю.

– Нет, Даля. Я не освобождал пленных. Я преследовал их. Нескольких… убил. Хотя стрелял по конечностям. – Я намеренно перехожу на имперский. И вижу, как её плечи опускаются и начинают вздрагивать. Далька стаскивает чёрный берет и закрывает им лицо.

Я хочу, чтобы моё сердце просто и без затей разорвалось в этот момент.

Кривошеев делает шаг ко мне и крепко берёт за локоть.

– Мне будет очень больно, Руслан. Но у нас нет выхода. Процесс должен идти. Дариана дала тебе последний шанс. Точнее, тебе и ей, – кивок в сторону Дальки. – Нам всё равно, кого отправить на переработку. Первый солдат, Прохазка, кажется? – на его месте мог оказаться любой. Теперь – твоя очередь. Псы нуждаются в крови. Они должны знать, кто враг.

– И как же они распознают?.. как отличат? – Голос мой дрожит, несмотря на все усилия.

– А это, друг мой, уже совершенно не твоего ума дело, – резко говорит «тигр».

– Последнее желание приговорённого к смерти принято было исполнять даже в застенках инквизиции, – напыщенно говорю я. – Неужели те, кто борется с Империей, окажутся бесчеловечней Торквемады?

– Слова, слова, пустые слова, – нетерпеливо бросает «тигрица». – Кончайте с ним, Дариана. У нас очень много дел.

– Даля, – не обращая внимания на «тигрицу», неожиданно мягко говорит Дариана, обращаясь к плачущей Дальке. – Даля, выбор за тобой. Я могу сохранить ему жизнь и отправить на разложение и декомпостизацию другого солдата. Тем, кто внизу, совершенно всё равно. Но ты сама слышала – он не разведчик. Он предатель. Твоего народа. Нашего дела. Общей свободы. Он ничем не отличается от остальных. Они, по крайней мере, ничего и никого не предавали. Простые служаки. За паёк и пенсию. Твоё решение? Всё равно кого-то из них нам надо будет туда сегодня отправить. Реакция должна завершиться. Роды вот-вот начнутся. По всем истокам. Решай. Сохранить жизнь этому человеку? Хотя я, признаться, с большим удовольствием бы…

Что она бы ещё сделала с большим удовольствием, договорить Дариана уже не успевает. Потому что я прыгаю вместе со вцепившимся в мои плечи конвоиром, избавляя Далю от кошмарного выбора.

И гаснет в ушах её истошный, кошмарный крик. Она кричит по-русски. Моё имя…