Череп на рукаве

– Сомневаешься? Я тоже, – кивнул подполковник. – Пошёл бы, поговорил с ними, лейтенант, а? Потом проведёшь разъяснительную работу с личным составом. Главное ведь – не бояться врага, а для этого – его надо понимать.

Я не согласился бы с этим постулатом, но благоразумно решил оставить свои сомнения при себе.

– Здесь на базе биологического факультета развёрнут полевой НИЦ, – сообщил Валленштейн. – Изучают Тучу. Всё, что смогут. Там, конечно, допуски и секретность, но я подпишу запрос. Думаю, не откажут.

…Так и случилось. Разрешение мне дали. Именно под тем самым идиотским соусом, который предлагал наш обер-лейтенант. «Ознакомление с последними научными данными для демпфирования иррациональных страхов личного состава путём воспитательных бесед» – именно такой монстр военного канцеляризма значился в моём допуске, где красовались все необходимые неподделываемые голографические надпечатки поверх защищённых всеми мыслимыми методами подписей.

Охраняли внутренние корпуса биофака уже не волонтёры местной милиции и даже не пехтура-гренадёры. Там стояли Waffen-SS, те, кто до сих пор упрямо держался за страшное имя. Империя многое позаимствовала у своего чудовищного предка, но тем не менее сочла необходимым избавиться от наиболее одиозных символов. Например, от свастики. Да и наша Третья десантная, сохранив мрачной памяти имя «Мёртвой головы», тем не менее к СС не принадлежала и две молниеобразные руны нашу форму не поганили. А эти… внутренняя безопасность, охранные войска.

Охранники облизывали мой допуск со всех сторон, совали в сканер, только что не пробовали на зуб. Наконец пропустили – явно разочарованные, что придраться не к чему.

Ко мне приставили сопровождающего – студентика в старомодных очках. Наверное, как и сестра моя Света, не признает ни древних линз, ни всех этих новомодных штучек с микроволоконной оптикой и прямым нервопреобразованием.

– Господин лейтенант, я счастлив быть полезным…

Бедный, он и в самом деле из очков готов выпрыгнуть от усердия. «Стержневая нация», как ни крути.

– Вольноопределяющийся?..

– Вольноопределяющийся Петер Штосс, господин лейтенант.

– Петер, я должен прийти к моим солдатам с ответом. Можем ли мы уже сейчас ответить на вопрос – как они вскрывают броню?

Мы медленно шли широким светлым коридором. Дружным хором завывали центрифуги, негромко гудели холодильники глубокой заморозки, на подоконнике крутился ротатор с примотанными чёрной аптекарской резинкой пластиковыми полуторакубовыми пробирками-эппендорфками. В открытой двери виднелся чей-то рабочий стол – в беспорядке громоздились чашки с культурами, пробирки, бутылки с буферами, украшенные кусочками разноцветного скотча с ничего не говорящими непосвящённому надписями «NaOAc», «ТЕ 10:0.1», «10хТВЕ» и так далее и тому подобное.

– Вы знаете, господин лейтенант, это у нас последнее время спрашивают практически все. Даже Его Императорское Величество, – студентик кивнул в сторону висевшего в торце поясного портрета кайзера. Вильгельм смотрел на меня сурово и взыскующе – мол, чего тут прохлаждаешься, моих верных солдат оставив?

– И что же вы отвечаете… Его Императорскому Величеству?

– А… вы как… насчёт наших дел?.. – осторожно поинтересовался студент, для выразительности покрутив пальцем в воздухе.

– Я окончил биологический факультет Новокрымского университета, – сухо ответил я.

У моего гида дёрнулись было губы, явно намереваясь сложиться в презрительную ухмылку – мол, знаем мы ваши провинциальные «университеты», только на то и годны, что школьных учителей общей биологии выпускать, да и то неспособных рестриктазу от полимеразы отличить, – однако он вовремя вспомнил, что на плечах его собеседника, то бишь меня, – лейтенантские погоны. А у него – всего лишь повязка вольноопределяющегося.

– Тогда, значит, вступительную часть я опущу. – Он поспешил сгладить неловкость. – Короче говоря, мы пришли к выводу, что прободение брони Тучей достигается за счёт применения неких неведомых нам катализаторов. Они используют органические кислоты – нечто наподобие желудочного сока. – Он явно сбивался на «экскурсию» для ничего не смыслящих в молекулярной биологии военных чинов. – Система как минимум четырёхуровневая. Вот, прошу вас, господин лейтенант. Мы тут сделали нечто вроде модельки…

«Моделька» оказалась голографической и цветной. Ребята старались самое меньшее для начотдела Генерального штаба.

– Первая фаза атаки. Фиксация на объекте. Мы проанализировали все съёмки… если б не вы, ничего б у нас не получилось…

Я молча кивнул, хотя в горле встал комок. Так я и подозревал. Нас использовали в качестве приманки, одновременно ведя хронометраж и запись. Очень, очень похоже на Империю. Пожертвуй малым, чтобы спасти большое. Принцип Меньшего Зла. Вот только погибшим ребятам из моего взвода это уже не поможет. И их родным, если только у них имелись родные.

– Обратите внимание, господин лейтенант, с какой скоростью выдвигаются присасывающиеся конечности. Это почти звуковой барьер.

– Какие ж мускулы на это способны? – не удержался я.