Череп на рукаве

– Гм. Не знаешь. Ну так я тебе скажу – они убиты брошенными с малой дистанции стандартными имперскими штык-ножами. То есть кем-то, подобравшимся вплотную. Не подскажешь, как это могло случиться?

Он уже торжествует. Неужто на самом деле так глуп? В таком случае бедная Империя…

– Господин капитан… лагерь наш едва охранялся… все вымотались, резервов не было… один хорошо подготовленный боевик мог просочиться… Тем более… что пленные побежали туда, где их ждали сообщники… туда, откуда пулемёт…

– Ага. – Кажется, он удовлетворён моим ответом. – Один хорошо подготовленный боевик… Что ж, возможно, возможно. Маловероятно, но – согласен, возможно. То есть это всё, что ты можешь сообщить по существу дела?

Я молча киваю. Секурист встаёт. Он совершенно не выглядит разочарованным.

– Благодарю, обер-ефрейтор Фатеев, – говорит он уже официальным тоном. – Ваши разъяснения меня полностью удовлетворили. Думаю, как только разрешат врачи, мы, разумеется, лишь в порядке рутинной формальности, подвергнем вас тестированию на полиграфе. Полагаю, тогда расследование будет окончательно закрыто. Желаю скорейшего выздоровления, обер-ефрейтор. – Он коротко кивает мне и встаёт.

Я откидываюсь на подушку. По спине стекает холодный пот. Плохо. Плохо. Очень плохо. Полиграф. В народе именуемый «детектором лжи». Усовершенствованный, доведённый почти до абсолюта. Фиксирующий добрую сотню параметров, включая и потоотделение, и движения глазной мышцы, и дрожание век. Кроме, разумеется, всяких там тривиальных пульса, давления и прочего.

Конечно, смешно было бы надеяться, что меня не вычислят. Прикрытие у меня… и кровь на руках. Получается, что тех бедняг я убил напрасно. И теперь воистину мне нечем будет оправдаться, когда они положат свои горькие и правдивые слова к Его престолу в день последнего Суда.

Я медленно закрыл глаза. Не уронил бессильно веки, именно медленно их опустил. Настало время вспомнить всё, чему учили.

Полиграф. Детектор лжи. Его мощь основана была на слепой вере в науку, в то, что эта мешанина проводов и несложных электрических схем на самом деле способна отличить правду от лжи.

…Я старался дышать глубоко и ровно. Это всего лишь машинка. Глупая машина. Не обладающая никаким интеллектом. Можно до бесконечности увеличивать вычислительные мощности прикрученного к полиграфу компьютера, основа всё та же.

Следовательно…

* * *

Я поправлялся быстро. Рана оказалась неглубокой. Броня таки выручила, смягчив удар. Где я и что со мной, выяснилось очень быстро. Изолятор временного содержания нашей родной Gehaime Staatspolizei. Формальное обвинение – измена.

Однако не всё оказалось так просто. Во всяком случае, меня не допрашивали. Дали залечить плечо. Всё это время я провёл или в одиночной палате госпиталя, или в одиночной же камере. На прогулки не выводили, сношений с внешним миром не допускали. Камера была крошечной – три на полтора метра, но это лучше, чем шесть квадратных футов, положенных пушечному мясу на кладбище.

Я не давал себе застояться. Отжимался от пола на одной руке, пока не начинало темнеть в глазах. Приседал, устанавливая собственные рекорды.

А потом за мной пришли.

* * *