Череп в небесах

Мы могли только молиться. Аппаратура электронного подавления работала на полную мощность, но кто их знает, этих осьминогов, как в действительности функционируют их системы наведения?

Вбитые в тесные стальные гробы, закованные в камуфлированную броню, мы сидели, опустив забрала шлемов и надев кислородные маски, – так ещё остаются хоть призрачные, но всё-таки отличные от нуля шансы спастись при не очень близком разрыве. Близкий разрыв, не говоря уж о прямом попадании, оставит и от челнока, и от нас самих одну только радиоактивную пыль.

Один челнок – один взвод. Три взвода – рота. И я, лейтенант, на должности, где, по мирному времени, полагалось находиться самое меньшее обер-лейтенанту, а то и гауптманну. Маленький «командирский» дисплей на консоли трясётся (вместе со всем ботом) так, что ничего не разглядишь. В наушниках – хрип, треск и разряды. Командование по кодированному каналу пытается что-то передать, но куда там, и мне остаётся только надеяться, что не всё, выпущенное с орбиты в тёмное брюхо Омеги, пролетит мимо цели.

Спуск с орбиты стремителен. Теплозащитное покрытие челноков держится на пределе, и контрольные огоньки на моей консоли пылают алым. Кажется, что передо мной пляшет целая орда разгулявшихся цветочных эльфов, ну да, тех самых, что в «Дюймовочке»; я отрешённо думаю, что внизу нас ждёт Враг, наверное, в чём-то даже страшнее Тучи; та, по крайней мере, не палила в нас тактическими атомными зарядами, а у Дбигу, судя по всему, есть заряды покруче термоядерных.

Удар!.. Совсем рядом! И ещё один! Челнок кладёт набок, словно корабль в бурю, переворачивает; нас спасают только прочные ремни. Кто-то вопит что есть мочи, однако тотчас же вмешивается резкий знакомый голос:

– Тих-хо, гамадрилы геморройные, удавы узловатые! Сидеть! Кому сказано, сидеть! Забрала открыть! Блевать на пол, а не себе за шиворот!

Господин старший мастер-наставник, оберштабсвахмистр Клаус-Мария Пферцегентакль, украшенный всеми мыслимыми нашивками, получивший специальный чин для таких, как он, особо отличившихся, выслуживший право на отставку с полным пенсионом, «несмотря на военное время». Выжил во всех передрягах, курилка, уцелел в ловушке на Иволге и вот теперь идёт с нами. В качестве моего ротного погонялы. Вызвался добровольцем. Мол, так и так, господин лейтенант, буду счастлив идти с вами в бой. Вы были моим лучшим рекрутом. А сейчас, все говорят, стали первоклассным офицером, простите за прямоту, господин лейтенант, нет-нет, на «без чинов» после перейдём. Но даже такому офицеру нужен кто-то, чтобы вовремя пинка дать описавшемуся от страха новобранцу. А у нас их, увы, хватает. Эх, эх, что ж за времена такие пошли поганые – на передовую бросать после всего трёх месяцев учебки!..

Челнок неожиданно выравнивается, и наваливается перегрузка – пилот тормозит, нарушая все нормы и руководства, потому что сквозь зону обстрела он проходил на максимальной для этого бота скорости. Заботился о металле, не о людях, паразит.

Вспыхивают три ярко-красных огня, с грохотом падают пандусы, и мы, едва успев отстегнуться, бросаемся в густой, непроглядный дым, окутывающий место нашей высадки. Меня окружают трое бойцов непосредственной охраны и oпeратор ротного командного комплекса; господин же старший мастер-наставник повёл людей дальше во мглу. Мы спешим установить связь; рядом с нами село ещё несколько челноков, но мало, куда меньше, чем следовало по боевому расписанию!

Неужто всех сбили?.. Нет, просто уклонились в сторону, вон, в небе пламя тормозных дюз; комплекс мучительно долго пережёвывает скармливаемые ему антенным постом сигналы, наконец дисплей выдаёт тактическую карту местности, и мы начинаем работать.

Местность в верхней части экрана испещрена красными – вражескими – значками. О реальной военной технике Дбигу известно не так много, и штабные аналитики присваивают им кодовые наименования по своему усмотрению. К сожалению, зачастую также исключительно по собственному усмотрению они приписывают этим значкам и функцию. Вот этот, с орбиты похожий на многоногого паука, из середины спины которого торчит что-то вроде пушечного ствола, конечно же, обзывают «тяжёлой артустановкой», нечто с тремя здоровыми полукружиями на манер слоновьих ушей – «постом дальней связи», и так далее и тому подобное.