Черепа

Я тотчас потерял спутников из вида: перед глазами мелькали чешуйчатые лапы с длинными, извивающимися во все стороны пальцами, змеиные головы с гребнями, и сверкали крохотные красные глазки.

С ходу получилось подрезать одну тварь, ударить локтем в рыло вторую, приложить лбом промеж глаз третью и наподдать четвёртой между лап. В пятой нож застрял и пропал, а ноги сразу скрутили – не вырваться. Я успел выдавить глаза ещё одному врагу и наотмашь врезал кулаком тому, что толкал в грудь.

Всё, меня повалили на пол и, как я ни извивался, ни кусал и ни бил связанными ногами, подхватили и потащили в дыру на месте колонны. Потом какая-то вонючая дрянь вроде жмута водорослей шмякнулась на рожу, и в башке всё начало кружиться. Последнее, что слышал, – пронзительный женский крик.

Глава 7

Бабский вопль становился то тише, то громче, да так, что аж звенело в ушах и до хруста отдавалось в башке. Хотелось рявкнуть, чтобы дура наконец заткнулась и дала спокойно поспать. Я же вроде как завалился отдохнуть или нет? Дерьмо, никак не могу сообразить, где я и что делаю вообще.

Погоди. Стоп. Мы вроде как бухали в Корпетсе и Лиса… Нет, я помню, как внутри всё натурально горело, когда она послала меня подальше. Мы уехали, а после… что случилось после?

Бабский крик мало-помалу превратился в протяжную тихую песню, что-то типа колыбельной. Ну вот, нормально, теперь можно и засыпать. Но почему так неудобно? Я не могу сунуть ладонь под щёку, потому что… потому, мать его, что руки связаны за спиной! Какого дьявола? И на морде что-то вроде мешка, через который я ни хрена не вижу.

Точняк, нас же повязали в том чёртовом тоннеле, который вёл из разрушенного Гнезда к Тихому. Да, мы в очередной раз навели шороху и в очередной раз вляпались по уши в дерьмо. Но пока ещё живы, значит, побарахтаемся. Но тогда кто это завывает? Ежели не Хлоя окончательно свихнулась, то рядом изводится какая-то другая баба.

Я перевернулся со спины на бок и попытался стащить мешок, натянутый на башку. Не получилось. Явно эту дрянь завязали на шее. А ежели рвануть зубами?

– Перестань. – А голосок-то у неизвестной весьма ничего себе! Ежели всё остальное под стать, то с такой неплохо бы покувыркаться. Хотя бы для того, чтобы хоть чуть забыть распроклятую Лису. – Скоро тебя освободят, так что не трать силы понапрасну.

– Ты вообще кто такая? – повернул я голову в сторону голоса.

Ткань немного пропускала свет, и я мог различить движение рядом с собой. Кто-то наклонился и принялся дёргать мешок на шее. Пальцы неизвестной казались холодными, как сосульки.

– О, какой решительный и отважный человек! – Баба рассмеялась, и от хрипотцы в её голосе я ощутил возбуждение. – Похоже, я очень верно определила полюса силы в вашей группе. Кто я? Та, в чьей власти решать, жить тебе или умереть.

Первое, что я увидел, когда мешок сорвали с головы – уродливая тварь с башкой змеюки, серой кожей и тощим телом, где под чешуйчатой шкурой неприятно подёргивались верёвки мускулов. Тварь злобно поглядела на меня красными крохотными глазками, зашипела и убралась в сторону.

Так, я валялся на тёплом деревянном полу посреди пустой комнаты с белыми блестящими стенами и таким же белым куполом. Ощущение, будто меня сунули внутрь здоровенного яйца. Ни столов, ни табуретов, ни шкафов – ни хрена. На полу шагах в пяти от меня сидела… сидело… А чёрт его знает!

Короче, до шеи оно походило на самую шикарную бабу из тех, кого мне доводилось видеть и щупать за всю жизнь: большие красивые сиськи, длинные стройные ноги и гладкая золотистая кожа. Но вот голова… Чем-то она походила на башку гадюки, что сняла с меня мешок. Но ежели вид той вызывал отвращение, то тут… Ну, не знаю. В общем, можно трахать даже с такой рожей. В конце концов, закрыть змеиное рыло густыми белыми волосами.

Баба-змея сидела, скрестив ноги, держалась двумя пальчиками за подбородок и разглядывала меня золотистыми глазами. Потом посмотрела куда-то в сторону. Там вроде что-то шевелилось. Ага, а вот и величие нарисовалась. С её головы как раз снимали чёрный мешок. Такая же тварь, как та, что обслужила меня, освободила королеву и стала за её спиной.

– Но чтобы окончательно разобраться с определениями, – змеюка опять уставилась на меня, – можешь называть меня богиней. Мне так нравится.

– А мне нравится, когда баба… – И я подробно объяснил, как именно мне нравится. – Так что давай я тебя – богиней, а ты мне – это. Пойдёт?

Мне отпустили такую плюху, от которой я впечатался лбом в пол. На дереве осталась вмятина, а перед глазами засверкало. Потом послышался смех. Смеялись сразу двое: и змеюка, и Хлоя. Меня взяли за шкирку и подняли.

– Крест, – Хлоя отсмеялась и теперь качала головой, – пожалуй, я не успею отдать приказ о твоей казни. Тебя прикончат гораздо раньше.

– Возможно, – погрозила мне пальцем баба-змея. – Однако этот человек первый за долгое время, кто позволяет себе подобные вольности. Но… мне нравится.

– Ну вот видишь! – хихикнул я. – Эй, богиня, так что там с моим предложением, подумаешь?

В этот раз били не так сильно, но шишку я себе заработал.