Черепаха Тарази

- Если это кара Денгиз-хана, я принимаю ее с благодарностью, - забыв о всякой осторожности, вслух сказал наш путешественник. - Как будто эмир знал, что к всегда мечтал найти в пустыне черепаху таких размеров...

Толкнув в Черепаху тростью, Тарази подумал о своем ученике, молодом человеке со странным, необычным именем - Армон [Армон - не достигший цели, неудовлетворенный (тюрк)], и живо вообразил, в какой тот придет восторг от находки.

Армон, как и Тарази, в последнее время увлекся тестудологией [Тестудология - производное от латинского testudines - черепаха - наука, занимавшая промежуточное положение между биологией и зоологией. - Примеч. автора]. Каких только черепах не изучили они вместе - и скрытношейных, каймановых, и грифовых, иловых, мускусных, и горбатых, кожистых, змеешейных. Но разве могла сравниться с ними и по повадкам, и по одному лишь размеру мио-лания - длина ее была почти пять локтей - редкая порода черепахи, пойманная Армоном.

- Ну-ка, дружище, - сказал Тарази, настраиваясь на шутливый лад, - не пора ли вылезать из этой клоаки? - И легко так подтолкнул черепаху, помогая ей освободить ногу.

Фыркая, черепаха слегка наклонилась, обнажив свой гладкий, покрытый еле заметным пушком, сальный, сытый живот, и вытянула лапу.

Затем и голову подняла, стряхивая с нес грязь, и с тоской глянула на Тарази прищуренными глазами, желая запомнить своего добродея. Но, вид-но, не до конца разглядев его, снова уставилась на Тарази тусклым, неживым глазом, заставив нашего путешественника съежиться от неприятного ощущения.

- Ну, довольно разглядывать, - поторопил ее Тарази. - Пока не стемнело, мы должны уехать. - Вторую половину фразы сказал он громко, чтобы и горожане услышали, ибо был он уверен, что, спрятавшись где-нибудь поблизости в гроте, они наблюдают за каждым его движением.

Но странно, черепаха медлила, нюхала воду и снова, в который раз, близорукими глазами всматривалась в Тарази. И так продолжалось бы бесконечно, если бы Тарази в сердцах не прикрикнул на нее, не выругал, не обозвал "ползучей костяной чашкой, полной потрохов".

Черепаха опасливо высунула голову из панциря и огляделась, желая убедиться, что ничто ей не угрожает, затем с трудом поднялась на лапы и вылезла, посапывая, из болота.

- Вижу, тебя так напугали! - воскликнул Тарази и посмотрел по сторонам. - Господин Фаррух!

В ответ послышался шепот, бормотанье, будто советовались, принимая трудное решение.

- Выходите же наконец! - в нетерпении позвал Тарази. - Мне надо расплатиться за ночлег... я уезжаю... - И посмотрел, желая проследить, откуда появится Фаррух, но так и не смог увидеть, ибо слуга уже шел к нему, неизвестно зачем прихватив ведро. Был он мертвецки бледен и не спускал глаз с черепахи, словно ждал нападения.

Остановившись шагах в десяти от Тарази, Фаррух поставил ведро на землю, давая понять, что он и шага больше не сделает, даже под угрозой смерти.

Тарази глянул на его деланно-стыдливую позу, в которой было столько притворства, и не сдержался, съязвил:

- А ведь могли для храбрости прийти с дружками, которые притаились в гроте...

Фаррух, вместо ответа, вдруг отбежал еще на несколько шагов и стал там, опустив бегающие глазки. Не Фаррух со своим притворством удивил Тарази, а черепаха, которая, едва увидев слугу, тут же в страхе зарылась опять в яме.

Тарази стоял в растерянности: что могло ее так напугать? Ведь не лошадь же, спокойно поедающая травку на краю пустыря.

"Может, бросили в нее камень из грота?" - подумал Тарази, не находя другого объяснения, и крикнул:

- Эй вы, смельчаки в гроте! Если будете мне мешать, я оставлю вам в подарок черепаху и уеду!

Шептали на сей раз растерянными голосами, думали, видимо, как объяснить Тарази, что, наоборот, все они с трепетом ждут, когда же наконец увезет он черепаху, с благоговением молятся за него.

- Вылезай! - Тарази в сердцах ударил черепаху тростью по панцирю, и раздался такой звук, будто была черепаха полая изнутри, без тела.

Бедняга нехотя высунула голову из воды, но, увидев Фарруха, снова зарылась в грязь.

В недоумении Тарази смотрел на Фарруха, хотя несчастный слуга боялся поднять глаза и стоял по-прежнему в покорной позе, опустив голову. Тарази же припоминал жесты Фарруха, его манеру говорить и думал: нет ли между Фаррухом и черепахой какой-то связи? Ведь не зря же появление слуги привело ее в такое смятение. Наш тестудолог верил в такие скрытые, интуитивные связи и знал, что в одном роду вместе с человеком может появиться и неудачный его слепок в облике черепахи или варана.

- Что напугало тебя в этом человеке? - наклонился Тарази над черепахой. - Ведь он только и способен притворяться, чтобы вызвать жалость...

Черепаха еще глубже прижалась животом ко дну, и Тарази знаком велел Фарруху убираться вон, что слуга с удовольствием и сделал.