Черепаха Тарази

- Я вышел, но мошенник появился неожиданно и выбил у меня из рук саблю. И бросил в сад, и стоит и корчит поганые рожи из-за дерева, взахлеб рассказывал Абитай. - Саблю я отнял, но он требует, чтобы его впустили в дом и накормили. Такого нахала, Тарази-хан, я вижу впервые.

- О ком это вы?

- Фаррух... тот, который принял вас в постоялом дворе, - грустно улыбнулся Бессаз. - Сейчас он бродит вокруг дома...

- С Майрой, - уточнил Абитай и для убедительности поднял вверх указательный палец.

- Что ж, впустите его, - заинтересовался Тарази.

Абитай бросился исполнять его приказ, а Тарази в нетерпении вошел в коридор. И пока спускался по лестнице, Абитай успел переговорить с Фар-рухом и уже возвращался назад в дом.

- Разбойник! - в сердцах выругался Абитай. - Он настаивал, чтобы его впустили в дом, теперь отказывается... Он издевается над нами! Я его стыдил: как можно пользоваться слабостью человека и заниматься вымогательством? Давайте, Тарази-хан, я заберу на недельки две Бессаза в деревню к отцу. Там он развеется, успокоится, не то, боюсь, с ним может снова приключиться что-нибудь гадкое. Фаррух не отстанет, пока не исполнит свой подлый замысел...

Тарази, стоя на лестнице, выслушал Абитая и пошел к воротам; Абитай поспешил открыть их.

Тарази, прищурившись, посмотрел по сторонам и успел заметить, как двое спрятались за валуном. Тарази усмехнулся: вспомнил, как он и Фаррух прятались друг от друга на постоялом дворе. Это взбудоражило его, настроило на игривый, юмористический лад, и он побежал вдруг, чтобы притаиться за другим валуном. Потом выглянул и увидел, что Фаррух с Майрой бегут направо к серому валуну, но не успели они залечь там, как Тарази уже встал из-за своего укрытия и бросился к валуну, откуда выбежали вымогатели. Так, то выглядывая, то снова прячась, перебегали они от левого обрыва холма к правому, а Абитай, с открытым ртом наблюдавший за этим, ничего не мог понять.

Только Бессазу, наблюдавшему за всей этой картиной сверху, было видно, как теснит Тарази, шаг за шагом, Фарруха и Майру к обрыву, по строго продуманному, как в шахматной игре, плану.

И вот, когда Фаррух был прижат к самому спуску, он перестал прятаться и, тяжело дыша, сел рядом с Майрой на камень, готовый в любую минуту продолжать бегство.

- А, господин слуга, - приветствовал его Тарази, - приятно снова видеть вас, да еще с такой женщиной. Чем могу быть теперь полезен? - И сделал шаг в их сторону.

Фаррух вскочил и, отступив ровно на шаг, снова сел, дыша ртом. Он грубо потянул к себе Майру, боясь, что она зазевается и будет поймана Тарази.

- Какие новости? По-прежнему ли сердятся ваши посетители, вспоминая, как я въехал в ваш двор с клеткой? А господин судья, он все еще осматривает дыру в комнате пропавшего Бессаза или удовлетворен вашими ложными показаниями? - спрашивал Тарази язвительным тоном, и видно было, что ему не так-то противно вспоминать тот далекий день.

Он сделал движение, будто желая шагнуть к нему, и Фаррух поспешно отодвинулся назад и с тоской глянул на крутой спуск, куда можно было свалиться, сделав неосторожное движение. Испугавшись, он встал и, признавая себя побежденным в хитроумных бегах - от валуна к валуну, - побрел вниз, часто оглядываясь.

Только раз он остановился и прокричал Тарази фразу, видимо услышанную когда-то от имама своей деревушки:

- А вы... вы лучше подумайте о спасении своей души, - и побежал что есть силы, увлекая за собой Майру.

Тарази поморщился, и, хотя слова Фарруха не могли иметь к нему прямого отношения и были сказаны им скорее для красного словца, они почему-то задели тестудолога, и он долго смотрел вымогателям вслед.

- Я забочусь... черт побери, - пробормотал он, огорченный тем, что выражение слуги задело его.

Рядом кашлянул Абитай. Он с уважением глянул в лицо Тарази - ведь до сего дня он думал о тестудологе как о человеке, не вмешивающемся в то, что делается вокруг, думающем только о своих ученых делах.

- Теперь он сюда и носа не сунет, ей-богу... Ловко же вы заморочили плуту голову, перебегая от валуна к валуну и прижимая его к обрыву...

Абитай хотел еще что-то сказать, но Тарази кивнул, прощаясь с ним на сегодня, и заторопился обратно к дому.

V

В эту ночь Бессаз никак не мог уснуть. Спал он обычно помногу, как и было ему предписано Тарази в лечебных целях.

Сейчас Бессаза мучил такой же страх, как в доме старосты, когда казалось ему, что прикованный позванивает цепями за окном, взбирается на крышу. Сегодня же, в этом доме, ему чудилось другое: будто кто-то ходит по коридору вкрадчивыми шагами - пройдет, постоит, затем снова вернется, повздыхает у дверей Бессаза и уйдет, чтобы через минуту опять о себе напомнить.

"Это Фаррух", - думал Бессаз и мучительно вспоминал: закрыл ли дверь на задвижку? В темноте не видно, а встать не хватает смелости, - кажется, едва он пошлепает босыми ногами по полу, как тот, кто вздыхает за дверью, ворвется, схватит Бессаза за руки, чтобы связать их...