Черепахи до самого низа. Предпосылки личной гениальности

Джон: Хорошо. Но давайте будем еще более точными. Как вы узнаете… Если я думаю: «Я понимаю, что вы только что сказали» по сравнению «я не понимаю, что вы только что сказали», каковы при этом внутренние события? Маршалл, спасите меня. (смех)

Маршалл: Когда вы что-то понимаете, то можете использовать это так, как будто сами это придумали, и привести новые примеры этого.

Кристиан: Я не знаю, ответит ли это на ваш вопрос. Согласно модели НЛП это значит иметь ясное зрительное представление и соответствующее ему ощущение. В моем личном опыте использования такой модели субмодальностей, я понимаю что-то всякий раз, когда у меня возникает чувство, что я это понимаю. То есть фактически понимание сводится к наличию ясной картины, а затем к появлению чувства, что я понимаю это, чувства, что я могу это объяснить, если нужно, или что я могу создать репрезентацию этого…

Джон: Я заявляю, что есть два измерения понимания. И то, о чем вы говорите — это понимание первого внимания. В этом нет ничего плохого. Просто это — понимание первого внимания. Ведь, что это значит — у меня есть ясное представление, у меня есть ощущение этого, у меня есть звуки, связанные с этим, у меня есть какие-то слова, возможно, какой-то запах и какой-то вкус, связанный с этим. У меня есть эта четверка — слуховые, визуальные, кинестетические… репрезентации. В каждой из основных репрезентативных систем я имею репрезентации, которые могу перебирать одну за другой. Я могу внести их в осознание первого внимания, осмотреть и сказать: «О-о! У меня есть образы, есть звуки, есть слова, есть ощущения, есть запах, есть вкус». Но это необходимое, но не достаточное условие. Еще важнее, чтобы все эти репрезентации были согласованы друг с другом.

Некоторые виды шизофрении — результат долгого воздействия совершенно внутренне согласованных опытов, которые противоречат друг другу. Это — горизонтальное понимание. Понимание первого внимания. Вы знаете, что это такое. То, как вы используете этот инструмент — вопрос вашей личной компетентности и дисциплины. Именно здесь начинается мудрость. Да, в первом внимании есть понимание. Но на более глубоком уровне, чтобы мудро применять свои навыки, необходимо иметь вертикальное понимание. Под вертикальным пониманием я подразумеваю, что вы берете этот согласованный опыт, которого достигли при помощи первого внимания, и исследуете его глубину. Вы не поймете его, пока не сможете связать его с контекстом. Так что вертикальное понимание сначала требует горизонтального понимания. И оно связано с контекстом, в котором вы обнаружили петлю между своим горизонтальным пониманием и контекстом, в котором оно возникает. Вирджиния Сатир говорит: «Слушайте свое нутро!» Правда, вы можете растеряться, если только ваше нутро — не нутро Вирджинии Сатир. Вы можете быть самым лучшим карточным игроком в Лас-Вегасе, но если не распознаете контекст, в котором уместно использовать этот класс инструментов, то рискуете закончить свои дни в каком-нибудь темном переулке. Мы полагаем, что мудрость начинается с учета контекста.

Кэрол: Может быть, это похоже на обучение навыкам НЛП? Контекст существует, но на самом деле тренинг — это обучение вне контекста. Задача обучения на тренинге состоит в том, чтобы экологично перевести эти навыки в ваш личный контекст?

Джон: Вы можете сделать это на тренинге. И можете получить какие-то наводки, потому что фактически создаете на тренинге отношения с другими людьми, тренерами и другими участниками. Но пока вы не переведете горизонтальное понимание, которого достигли, и которое практиковали, в контексты своей жизни, вы не поймете.

Бритт: Так вот как образование плодит посредственность. Мы учимся горизонтально…

Джон: В лучшем случае.

Бритт: В лучшем случае.

Джуди: В лучшем случае (смех)

Джон: В эру расцвета бихевиоризма в Беркли был один парень по имени Толман[18]. Он сказал: «Вы что, издеваетесь? Вы собираетесь убедить меня, что все можно объяснить сокращением мышц?» И он сделал кое-что очень необычное. Он взял лабиринт и научил крыс находить в лабиринте кормушку. Потом он заполнил лабиринт водой и увидел, что крысы поплыли прямо к кормушке. Это было абсолютным опровержением текущей теории бихевиоризма, которая утверждала, что обучение происходит посредством определенных мышечных напряжений. Ведь при беге и плавании напрягаются разные мышцы.

Даже если вернуться к первым экспериментам Уотсона[19]… Уотсона в нашей стране наиболее тесно связывают с развитием бихевиоризма. Он обучал крыс ориентироваться в лабиринте, а затем переориентировал лабиринт на 90° и 180° в том же помещении, где их обучал. И крысы начали натыкаться на стенки. Они пытались повернуть раньше, чем добирались до угла, потому что с изменением стимулов у них снова возник ориентировочный рефлекс. Но это не имело никакого отношения к кинестетической репрезентации, даже в его первых экспериментах.