Черепаховый суп. Корейские рассказы XV-XVII веков

Это дает возможность понять «Город Печали» как произведение, изображающее процесс размышления писателя над историей, то есть процесс «внутренний» по отношению к автору. Эти размышления приводят его к горьким выводам о том, что верные и принципиальные люди редко вознаграждались по заслугам, а их жизнь, увы, слишком часто кончалась трагически. Так было в древнем Китае, так и в Корее, так было в прошлом, так и теперь. И вино — единственное средство, способное утолить печаль и привести к ощущению гармонии с окружающим миром.

О том, что здесь речь идет о государстве-человеке, говорит, например, имя главного действующего лица. Центральный персонаж «Города Печали», как и любой средневековой истории, — государь. Здесь это — Сердце. Именно Сердце охватывает печаль при обозрении бесчисленных жертв несправедливости и людской жестокости, и ему необходимо вино, чтобы сгладилась острота пережитого. Но сердце, по средневековым представлениям, есть средоточие ума, оно точно соответствует правителю в организме государственном. О том, что город Печали смотрится «внутренним» взором, говорит название округа, где возводится город и где происходит действие. Это Грудь. Вспомним также о Зрении и Слухе, Речи и Движении и других верных подданных государя Сердце.

Однако Лим Дже говорит не просто о человеке, а о человеке думающем и пишущем. Не случайно мы встречаем упоминание о кисти и тушечнице — непременных атрибутах кабинета ученого, которые «заменили» Сердцу «министров и градоначальников». С государем Сердце неразлучен писец Кисточка. Он записывает все увиденное и пережитое государем, появляясь в самые драматические минуты.

Не нарушая правил «игры», выработанных культурной традицией, Лим Дже создает произведение особенное, необычное для корейской литературы. Размышления об истории, о судьбах исторических и своей собственной (по-видимому, об этом говорят стихи современника, записанные Кисточкой, стихи о несбывшихся мечтах талантливого человека, об уходящей без смысла жизни), преломленные как внутренний по отношению к автору процесс и разыгранные как историческая пьеса из «государственной жизни», — такого не знала средневековая корейская литература. Но, видимо, в том и состоит назначение большого писателя — создавать то, чего еще не было.

Нетрудно заметить, что произведения Лим Дже и миниатюры из сборников пхэсоль очень не похожи. Если пхэсоль вышли из недр исторического сочинения, то творения Лим Дже родились в результате переосмысления выдающимся писателем формы исторического сочинения как целого, как взгляд на это целое со стороны.

И тем не менее они — равно дети своей эпохи, когда корейская художественная проза, став особым видом литературного творчества, делала быстрые шаги по самостоятельной дороге. За два века она дала много разнообразных и интересных произведений. С некоторыми лучшими их образцами смог познакомиться читатель в этой книге.

М. Никитина