Черепашки-ниндзя и Подземный Кукловод

– Наверху, должно быть, солнце светит вовсю, – предположил Сплинтер. – Пойду-ка я на свежий воздух. Заодно, может, газету какую раздобуду.

– А мы пока позанимаемся, – предложил Мик. – Покувыркаемся, поборемся, посражаемся… Поразвлекаемся и поразминаемся, короче.

– Дело молодое, – согласился Сплинтер и, захватив короткую палку, чтобы отбиваться от надоедливых собак, отправился наверх.

– Кстати, – обернулся учитель на пороге, – если мистеру Джулиану снова захочется поиграть в баскет на морозце, советую вам вежливо выставить его за дверь.

…Он долго щурил глаза от яркого света, стоя у выхода из подземелья.

– Вот это зима, вот это я понимаю, – с удовлетворением произнёс, наконец он. На небе, синем, как радужная оболочка Клаудии Шиффер, не было ни единого облачка. Зато снегу было предостаточно. А снег для подземных жителей – самое первое дело. С таким теплоизолятором можно пережить и самую холодную зиму. Конечно, на душе порой бывает неспокойно, когда видишь, что каждый твой шаг чётко отпечатывается на пустой белой поверхности… Но за красоту надо честно платить. Никогда не бывает так, чтобы природа что-то дала, не попросив ничего взамен. Сплинтер отлично это понимал. И принимал как должное.

«Хрум, хрум», – упруго заскрипел снег под его лапами. Сплинтер осторожно ступал, стараясь не провалиться в яму и не споткнуться о засыпанный снегом кирпич.

«Надо бы попросить ребят, чтобы раздобыли мне где-нибудь солнечные очки, – думал учитель, чувствуя, как слезятся отвыкшие от яркого света глаза. – А то снежную слепоту заработаю на старости лет. Все домовые мыши обхохочутся».

Сплинтер обошёл дом мистера Фредрикссона и вышел на улицу, огибавшую муниципальный парк. Здесь продавали мороженое, жареные каштаны и засахаренный арахис. В подвале большого двенадцатиэтажного дома с внушительной вывеской «Первый Инвестиционный банк Восточного побережья» на фасаде, располагалась контора, насколько Сплинтеру было известно, занимавшаяся всего лишь скупкой кукурузы и разных других продуктов у фермеров. Но среди домашних грызунов она котировалась выше любых транснациональных банков и опиумных картелей. Кукуруза! Любому дураку было ясно, что в подвалах этого здания проживает крысиная и мышиная элита районного масштаба. С некоторыми из них Сплинтер был знаком.

Прокравшись по выщербленным ступенькам в подвал, учитель почувствовал запах дорогих сигар и хорошо выдержанного швейцарского сыра.

– Вот ведь живут, бездельники, – пробормотал он.

Этот подвал был грязнее любой забегаловки. Среди большинства нью-йоркских крыс не считалось зазорным мусорить там, где ешь. Наоборот, швырнуть изящным движением шкурку от салями на пол – это, по мнению местных грызунов, было признаком утончённых манер.

– Ох! – воскликнул Сплинтер, поскользнувшись на недоеденном бутерброде с зернистой икрой.

– Опять ты мне на завтрак подала непрожаренную форель! – из ближайшей норки доносились звуки нешуточного семейного скандала.

– Вот она, нелёгкая жизнь глубинки, – туманно пошутил учитель. Он поднялся на ноги и пошёл дальше, вспоминая номер норы своего знакомого Фыр Гаубица.

Когда-то Фыр Гаубиц плавал на кораблях устричных пиратов в Гудзоновом заливе. В то далёкое время он был отчаянным рубахой-парнем. Сплинтер познакомился с ним в одном трюме, до отказа забитом вкуснейшими устрицами и сардинами, которые через полчаса должны были попасть на утренний рынок в одном из портовых городов. Фыр принял тогда Сплинтера, как дорогого гостя и, несмотря на то, что в Штатах и Канаде в то время свирепствовал очередной экономический кризис, до отвала накормил его отборными лакомстами… Потом этот рубаха-парень вдруг занялся торговлей и, неудачно вложив сбережения в партию сырных обрезков с истёкшим сроком годности, вчистую прогорел. Сплинтер в это время отвоевал два места в трюме пассажирского лайнера, отправлявшегося на Гватемалу и предложил Фыр Гаубицу плыть вместе.

– И от кредиторов своих заодно скроешься, – убеждал Сплинтер друга.

– Нет, – подумав, ответил Фыр. – Знаешь, в таком городе, как Нью-Йорк, игра всегда идёт по-крупному. И я не теряю надежды, что мне выпадет очко. А Гватемала… Это, конечно, хорошо. Я туда обязательно с тобой поеду. Но только когда заработаю свой первый центнер копчёного сала.

Так они расстались и не виделись много-много лет. Сплинтер вновь встретился с Фыр Гаубицем совсем недавно, теперь уже в качестве просто знакомого. Тот и в самом деле дождался своей удачи. Его нора находилась в приличном доме (о котором мы уже говорили), он поставлял крупные партии кукурузы в Советский Союз и на остров Пасхи, питался исключительно в погребах хороших ресторанов и занимался благотворительностью. К нему в нору два раза в неделю приносили относительно свежую прессу, которую местные мыши за небольшую мзду таскали из китайского ресторанчика неподалёку. Китайцы заворачивали в эти газеты рыбу и потому, просмотрев новости, Фыр Гаубиц обычно с удовольствием съедал это чтиво.

Сегодня Сплинтер надеялся успеть до того, как пресса будет проглочена и запита банкой прохладного пива.