Через борозды

Гул стих, и новый оратор, уставив крючковатый палец на Андрея заговорил, по-нижегородски шепелявый:

- Цего вы его слушаете, товарисци, он с душком, не ему уцить наших вождей. Он сам недалеко ушел от церной стаи... Женатый на церносотенке...

- Врешь, долой, шкет, врешь!..

- Пускай поговорит, - пробормотал Андрей, раздвигая толпу.

Оратор продолжал:

- Крестьянство отсталое, реформы так и прут, а середняцество не выходит из колебания. Гвоздевы ворцат, связавшись с семьями церной стаи.

- Ах, дьявол, - сказал Андрей и разом взмыл на возвышенье. Схватив оратора за шиворот, шатнул его из стороны в сторону и крикнул: - У меня, брат, жена одна, а руки две, говори дело, а в чужие окна не заглядывай, цепелявый!

И швырнул нижегородца на стул. Соскочил вниз, вдавив плечи в сплошную тушу толпы.

Поднялся шум, объявили перерыв.

--------------

Вернувшись домой, Андрей лег отдохнуть около печки и принял закрытыми веками красный отблеск углей.

Екатерина Владимировна ходила из угла в угол, раздражая себя крутыми поворотами.

Кирик дышал во сне, присвистывая, как иволга.

- Что за жизнь! - воскликнула Екатерина Владимировна. - Ты привез продукты, их уже достаточно, чтобы купить мою душу. Как мы измельчали! Вся радость в живности... Когда мы от этого оправимся? Где красота?

- Думай о народе, найдешь красоту.

Она зло засмеялась:

- Мы имели красоту в душе нашей, а вы разрубили душу пополам.

Впервые отделила Андрея от себя, отчеканила МЫ и ВЫ.

Кто-то позвонил. Андрей пошел открыть. Позвал из кухни:

- К тебе, Кать. Гражданин Логинов.

Екатерина Владимировна оцепенела. Как же Логинов нашел ее? Она сказала неверный адрес умышленно.

Логинов раскланивался.

- Нашел вас, Екатерина Владимировна, хотя вы и забыли дать мне ваш адрес... - В его голосе вздрагивала насмешка. - Благодаря таланту вашего мужа, весь Балтфлот знает его адрес.

Он улыбался барской, выжидающей спокойно улыбкой, и весь он был прежний, несмотря на валенки и тулуп.

- Мой муж, Андрей Васильич, Логинов Николай Павлович.

Андрей круто склонил голову.

Кухня показала свои опрятные столы. В спальной печка разевала жгучую пасть.

Логинов погрузился в кресло.

- Тепло. Огонек... Я рад, что нашел вас. Хотелось познакомиться с господином Гвоздевым.

Он с удовлетворением выслушал молчание, последовавшее за отжившим словом "господин".

- Мне ни разу не приходилось близко сталкиваться с коммунистом, который вызывал бы лестные отзывы другого класса.

- Я не партийный пока еще, и не интересуюсь мнением незнакомых мне господ, - оборвал его Андрей.

- Ах, не партийный... пока еще?.. - осторожно сказал Логинов. - Пока еще - звучит многообещающе... Нельзя ли его откинуть?

- Нет.

Екатерина Владимировна, засмеявшись, пошла за самоваром, он давно уже нетерпеливо шуршал на плите.

Мужчины помолчали.

Сели пить чай с хлебом и медом. Андрей ел, причмокивая, а красный свет горел на его крепком затылке, сжигая волосы веселым заревом.

- Я, конечно, вам не сочувствую, - сказал Логинов, внезапно ударив ложкой по стакану и пугая Екатерину Владимировну насмешливыми зрачками. - Вам, с маленькой буквы. Хотя я и очарован утопией Томаса Мора и уважаю Гегеля. Ваш же марксистский социализм притянут за волосы к жизни, поверьте мне.

Андрея взволновало незнакомое имя Гегеля.

- Если вы хотите затеять спор, говорите, пререкаться не буду, - ответил он и, зевая, встал от стола.

Логинов оглядел его и сжался:

- Правда, вы интересны, и я понимаю вашу жену...

Андрей не слышал или не хотел слышать, бросил свое грузное тело на диван.

- Устал, а кроме того, я безо всяких тонкостей, - с явной иронией заметил он. - Излагайте, послушаю.

В глазах у Логинова прыгали такие же красные огоньки, как над углями, и голос его медленно, раздражающе волочился в теплом воздухе.

- О, ваши вожди!.. Они направляют свои прожектора туда, где умеют обращаться только с кремнем. Наш народ - надо считаться с фактами - первобытен и дик. Ему нет никакого дела до будущего, он не заботлив, ему чужда самая сущность социализма, плевать ему на ваше Завтра. Сегодня ему подай, народ живет настоящим и постоянно разоряет государство.

Тут Андрей встал, посмеиваясь:

- Нам нужно наше ЗАВТРА, куда нам старый хлам! Вы не глупы, что и говорить, но рабочий класс умнее. Он видит недужное тело с гнилыми ногами и проделывает ту самую штуку, которая так нравится докторам - ампутацию. Трах! К чорту больные ноги! Много лучше смерти. Может статься, что мы довольно бесжалостны, верно, все от того, что ни мизинчика своего не отхватываем. Наш рабочий мизинчик здоров, хоть и грязен, на вас же такие меры плохо отзываются. Просим прощенья. Однако, если бы вы не родились богатым и знатным, пошли бы с нами.

Он хлопнул Логинова по плечу, желая оборвать разговор. Бледна была Екатерина Владимировна.

- Что ты, Кать, нездорова?

- Голова болит.

Логинов перебирал взглядом их обоих.

- Чудесная жена у вас, Андрей Васильич, когда-то мы все за ней волочились...

- Нечего вам было делать, - пробормотал Андрей.

Екатерина Владимировна вспыхнула. Какое оскорбление!..

Логинов собрался уходить. Когда Екатерина Владимировна закрывала за ним дверь, сказал шопотом: