Через бури

Званцев не знал, как принять слова капитана: за упрек или за одобрение, вопросительно посмотрел на него и оглянулся на дверь. Конвойного на этот раз не было.

— Еще хочу спросить о прибывшем с вами бывшем военнопленном.

— Он не военнопленный, а угнанный на работу в Германию в несовершеннолетнем возрасте и добровольно вступивший в Красную Армию в Австрии.

— А имели ли вы право принять его в свою команду?

— Я представлял советское правительство и поступал от его имени.

— В этом еще предстоит разобраться. Все военнопленные проходят проверку в лагерях.

— Повторяю, он не попадал в плен.

— Это предстоит проверить. А вы свободны, товарищ полковник.

Вернувшись, он уже не застал своего штирийского добровольца. Его уже забрали для проверки. Званцев понял свое бессилие в Москве. Огорченный, он снова зашел к Иосифьяну определить свое будущее.

— Так не останешься со мной, Саша? — спросил Иосифьян.

— Нет, дорогой мой академик! Рад поздравить тебя с этим званием. Но не ко двору я уже здесь. Сознайся. Даже чекиста разочаровал.

— Может быть, ты и прав. Сценарий у тебя получился, роман, по нему написанный, популярным стал. Во Франции, в газете «Юманите» печатают. Значит, тебе в литературное яблочко попасть — пара пустяк.

— Не скажи. Но пробовать буду. Не теряй меня из виду, я ведь и в литературе инженером останусь.

Иосифьян обнял старого друга, словно тот уезжал за тридевять земель, а не оставайся в той же Москве.

— Твори, выдумывай, пробуй, — по-Маяковскому напутствовал он. — Мы с тобой еще в Академии наук встретимся. Так держать! — на прощание сказал Иосифьян.

Виктор Александрович Сытин, ровесник Саши Званцева, даже внешне походил на него. И бородки оба носили одинаковые. Их не раз путали между собой. В душе романтик, Сытин всегда тяготел к необычному. В конце двадцатых годов оказался в экспедиции Кулика в тунгуской тайге, искал упавший здесь исполинский метеорит. Через год организовал экспедицию по розыску не вернувшегося из метеоритной экспедиции профессора Кулика. Сытин сплавлялся в шитике по бешеным порогам Подкаменной Тунгуски, как называли в низовьях Ангару. В таежном поселке Вановара нашел след Кулика, а в шестидесяти километрах оттуда, в чащобе, — и самого профессора. Он перезимовал здесь в построенной им избушке в центре катастрофы, близ болота, поглотившего, как он предполагал, гигантский метеорит. Потом Сытин отдал дань дирижаблям, видя в них, как и Циолковский, будущее воздухоплавания. Тот же интерес к идеям калужского провидца привел Сытина к группе энтузиастов реактивного движения, где Сергей Павлович Королев закладывал основы ракетной техники, и космонавтики, осуществив впоследствии мечты Циолковского. Молодой автор «Пылающего острова» сразу завоевал симпатию Сытина. И по возвращении Званцева из Штирии они встретились на улице Горького у Центрального телеграфа.

— Из дальних странствий возвратясь, какой-то дворянин, а может быть, и князь… — шутливо встретил Сытин полковника, бодро идущего к месту их встречи.

— Не князем по работе обзывали, а вице-королем.

— И чем же заинтересовалось твое вице-королевское величество? Реактивным движением, межпланетными путешествиями?

— Межпланетные путешествия? — насторожился Званцев. — А что? Надо подумать. Flo пока, Витя, я хотел расспросить тебя о Тунгусском метеорите. Не мог бы ты мне рассказать о том, что он натворил в тайге?

— Охотно, Саша, поделюсь тем, что видел. Я два раза там был. Гебе бы туда съездить с какой-нибудь экспедицией, да вот беда, Академия наук прикрыла эту тему, считая, что метеорит был — и утонул в болоте.

— А это не так?

— Не думаю, что этот вопрос можно считать решенным.

— Так я потому, Витя, и надеюсь на тебя, — Я готов тебе все рассказать, только место здесь малоудобное. Просишутки шныряют, в нас с тобой клиентов видят.

— Здесь недалеко есть кафе-мороженое. Перейдем на ту сторону и поднимемся немного по улице Горького, поедим мороженого, пока не замерзнем.

— Говорят, один союзный генерал докладывал президенту Рузвельту, побывав зимой в Москве: «Народ, который в сорокаградусный мороз ест мороженое, победить нельзя!»

— Вывод правильный. Но мы не только мороженым это доказали.

— Что ты доказывать, был ли метеорит, с помощью мороженного будешь? — спросил Сытин, сев с Сашей за столик и заказав две порции крем-брюле. Но заказ скоро пришлось повторить.

Молодые пары, назначившие здесь свидание, поглядывали на двух бородачей, без конца заказывавших себе мороженое.

— О чем можно так жарко говорить, рискуя заболеть ангиной? — спросила миловидная девушка своего вихрастого спутника. Тот в ответ покрутил пальцем у виска.

А Сытин увлеченно говорил о впечатлениях своей юности.