Через двадцать лет (СИ)

Эрика, не раз и не два вспомнившая слова Мелли о Бродвее и автографах, гадала, будет ли настолько серьёзно после премьеры, и удастся ли в дальнейшем продержаться наплаву, не «затонув» для мира искусства. К примеру, Николь Фокс в процессе работы над спектаклем предложили небольшой эпизод в кино – это добавило и опыта, и известности, пускай, на первых порах, не масштабной. Что же до собственной пьесы… Мисс Рубинштейн пустилась во все тяжкие, организовав главному герою – тому самому таланту, без пяти минут режиссёру, украденный сюжет, предателей-друзей и отвергнувшую возлюбленную. Дэн, слушая новые отрывки или читая их по электронной почте, каждый следующий «сеанс» ожидал с нетерпением:

- Это похоже на выход очередного эпизода к телесериалу, когда надо запасаться терпением на неделю, - прокомментировал он, - учитывая, сколько ты накрутила, и сколько палок в колёса получил несчастный Роберт… Дело, в конце концов, разрешится в его пользу, не так ли?

- Разумеется, - уверила девушка, - для меня события в тексте – как приправа в блюде: её не должно быть ни мало, ни много. Вот почему плохое всегда надо уравновесить хорошим и наоборот.

Помреж задумчиво поцокал языком.

- Алекс бы с тобой начал спорить сейчас: у него к динамике сюжета особый подход. А, между прочим, ты ему не высылала фрагменты новой работы?

- Нет, - призналась Эрика, - если всё пойдёт хорошо, и вдохновение не покинет, лучше предложить сразу готовый результат.

Тут возразить было нечего, и обсуждение вернулось к предыдущей пьесе. Как-то плавно и незаметно, кстати, владелец театра превратился из «мистера Гаррета» в «Александра» и «Алекса» – так же незаметно, наверное, как сама Эрика перестала быть «мисс Рубинштейн». Последнему она обрадовалась, чувствуя, что вливается в театральную семью и поднимается на незримую маленькую ступеньку. Правда, не обошлось без иронии:

- Алекс, - проверяя, насколько собственное имя допустимо к употреблению, режиссёр несколько раз повторил его на разные лады, - лучше просто Алекс, мы все давно друг друга сокращаем, пора и вам подключаться.

- А я не буду излишне фамильярной? Может, «Александр» уместнее?

В глазах девушки застыло вполне законное смущение. Владелец театра рассмеялся.

- Вряд ли, если только не планируете походить на мою бывшую жену или Джей-Джея. Первая звала меня Александром, когда обижалась, второй до сих пор зовёт, прибегая с факсами в репетиционный зал.

Эрика пообещала следовать рекомендации, довольная, как спонтанно и легко нашла ещё один микро-слой режиссёрской натуры. Привыкнуть к перемене удалось быстро – весной официальное обращение было уже позади, оставленное в виде формальности рабочим цехов. А кроме того удалось подружиться – надо заметить, «Алекс» располагал к дружбе сильнее, чем «мистер Гаррет». И вообще, нормальности в нём было больше, чем казалось, а может, больше своеобразной понимающей «ненормальности»… Во всяком случае, когда последовало экзотическое театральное предложение, Эрика недолго гадала, как его встретит всесильный босс…

* * *

- Ты бы хотела побывать в театре ночью?

Вопрос неожиданно прозвучал в самом начале марта, во время совместных выходных в Нью-Йорке, когда Дэн, вновь приехав на субботу, наконец-то познакомился с миссис Рубинштейн, но, по просьбе возлюбленной, деталями о постановке и работе особо не разбрасывался. К радости обеих сторон, знакомство и общение удалось без деталей: приветствие, обед, милая беседа – о том, что всё серьёзно, говорила даже не готовность Дэна к встрече с Луизой, а скорее короткое «Полностью одобряю», тихо сказанное дочери между обедом и кофе. Обаяние помрежа не могло никого оставить равнодушным.

За кофе-то идея и была высказана.

- Ночью? – Эрика воззрилась на парня, чувствуя посылаемый любопытством призыв откликнуться. - А возможно?

- Конечно, возможно. И полезно, - с умным видом заметил Дэн, - сколько ни броди и не лазай по театру, а полностью им проникнешься лишь тогда, когда люди уходят, и остаёшься там один. Это осуществимо в двух случаях: либо рано утром, в районе шести, либо поздно вечером, после уборки сцены от реквизита.

Мисс Рубинштейн, слушая и сама того не замечая, положила в кофе лишнюю ложку сахара.

- Представьте только, - искушая женщин, расписывал помреж, - свет, тень, полумрак. Тишина и совершенно запредельная акустика – эхо в пустоте словно рикошет… И полная свобода мыслям и фантазиям!

- А охрана? – улыбнулась мать Эрики. - Вы от них не зависите?

- Только слегка, - ответил молодой человек, - к тому же, у меня свои ключи. Ребятам на служебке я подозрений не внушаю, поскольку давно известен. Утром и вечером они сменяют друг друга, но обход организован скорее для очистки совести и соблюдения инструкции: обычно там всё время чипсы, анекдоты и повторы матчей по радио, ведь на самом-то деле в театре никогда ничего не случается.

- Заманчиво, - призналась Луиза, искоса поглядывая на дочь, - начинаю понимать вашу увлечённость профессией, Дэниел.

- О, благодарю!