Через год в это же время

– Ну да, так что мы не можем и своей дать то же самое имя, это будет выглядеть довольно странно. Их Квинн во всех новостях, он прославился, к тому же теперь все думают, что это мужское имя. – (Конни сидела в постели, застыв от ошеломления.) – А мне всегда нравилось имя Минни, – продолжил Билл. – Как ты считаешь, Уилл? Малышка Минни. Может, она и не разбогатеет, но наверняка станет красавицей.

Он наклонился и поцеловал жену в лоб, погладил щеку малышки мозолистой рукой штукатура.

Конни слишком устала, чтобы думать. Ей необходимо было поспать. Ей нужно было покормить младенца. И еще ей нужно было придумать, как она собирается заботиться о едва начавшем ходить малыше и новорожденной одновременно. А насчет имени можно поспорить с Биллом позже.

Но к тому времени, когда они вернулись домой и Конни смогла выспаться, малыш Квинн Хэмилтон, первый ребенок девяностых годов, был уже во всех новостях. «Самое счастливое дитя в графстве!» – кричал один заголовок. «Победа Квинна!» – заявлял репортер в утреннем шоу. Это имя теперь казалось Конни запятнанным, газеты дразнили ее деньгами, которые могла выиграть она сама. Кроме того, Билл уже начал называть малышку Минни.

Конни сидела на диване и кормила свое дитя, наблюдая за тем, как телерепортер берет интервью у Тары.

– Мне кое-кто сказал, что Квинн – имя, приносящее удачу, и он наверняка везунчик, – улыбалась Тара.

Ее светлые волосы выглядели только что высушенными феном ради такого случая, лицо было свежим и сияло. Она совсем не походила на недавно родившую женщину. Конни посмотрела на свою дочурку и тихо сказала:

– Поверить не могу, что она украла твое имя.

Конни чувствовала, как на глазах закипают горячие слезы. От приливов молока она становилась слишком эмоциональной; если бы она позволила слезам пролиться, их было бы уже не остановить. И Конни закрыла глаза, чтобы успокоиться, и прошептала малышке:

– Всего на минутку опоздали, а?

Первый день 2020 года

Постой, постой, – сказал Квинн, поднимая вверх палец, чтобы прервать Минни. – Тебя зовут Минни Купер?

Минни и Квинн сидели на полу, солнечные лучи уже лились сквозь окно. Минни откинулась назад, опираясь на руки, и качала головой из стороны в сторону.

– А можешь поверить, что мои родители долго еще не забывали об этом? А потом еще в школе меня постоянно дразнили…

– Ну, мне жаль, что тебя назвали как автомобиль, – усмехнулся Квинн. – Но не думаю, что моя мать именно так рассказывала всю историю.

– Ну конечно не так, – ответила Минни. – Иначе ей бы пришлось признать, что она украла чужое имя.

Квинн развернулся всем телом, чтобы сесть лицом к Минни:

– Нет, ну как в такое поверить? Мы родились в одной больнице, в один день, с разницей в несколько минут! Велики ли шансы на подобное совпадение? И потом мы знакомимся вот так, именно в наш день рождения, не в какой-то другой! Тебе не кажется, что в этом есть нечто знаменательное?

Минни посмотрела на него. И подумала, как этот человек повлиял на ее жизнь. Она понимала, что странно обижаться на того, с кем никогда не встречалась, на того, о ком ничего не знала, но она негодовала. Ведь, по словам ее матери, он был тем самым мальчиком, который похитил ее имя, а вместе с ним и удачу. Когда с Минни случалось что-нибудь плохое, мать всегда говорила ей: «Ты родилась невезучей, девочка». Эти слова Минни слышала все свое детство. И теперь на нее нахлынули воспоминания.

В свой седьмой день рождения Минни упала в открытый канализационный люк на улице и сломала ногу.

– Рабочий клянется, что отвернулся всего на несколько секунд, – сказал парамедик, вытаскивая ее из колодца.

– Да она просто родилась невезучей, – сообщила Конни, наклоняясь над люком. – С Квинн Купер такого никогда бы не случилось!

Накануне тринадцатого дня рождения родители разрешили ей пригласить на праздник друзей. Минни пригласила двенадцать человек из своего класса, включая мальчика, который ей нравился, – Каллума Петерсона. Десять из приглашенных на той же неделе слегли с гриппом, так что пришли только Каллум Петерсон и Мэри Стефенс. И весь вечер Минни наблюдала за тем, как Каллум и Мэри милуются на ее диване. Они прервались лишь тогда, когда из кухни вышла ее мама, чтобы предложить им горячие закуски. Когда Конни наклонилась над кофейным столиком, чтобы убрать тарелку с оставшимися волованами, она, подмигнув, шепнула дочери:

– Такого никогда не случилось бы…

– Знаю, знаю, – прошипела в ответ Минни, – с Квинн Купер.

История украденного имени Минни превратилась в семейную легенду. И мать рассказывала историю несправедливости при каждом удобном случае.

– Ну она же не думала, что это несправедливо, – с усмешкой вставлял отец Минни.

– Ой, замолчи! Эта ханжа рожала бы еще несколько часов, если бы не я! – отвечала обычно Конни.