Через годы и расстояния

Замполиту было на вид лет сорок — сорок пять. Военная форма сидела на нем мешковато. Быстрые глаза и немного неясное произношение подполковника сразу запомнились мне. Наша первая беседа продолжалась часа полтора, и я понял: замполит хорошо подготовлен, знает свое дело, знаком с историей Венгрии, разбирается в литературе и искусстве.

Зусманович был представителем политуправления фронта в наступающих частях. Он вошел в Будапешт с первыми подразделениями наших войск и являлся своего рода живой историей комендатуры. Рассказав о проделанной работе, о положительных сторонах и о недостатках коллектива, Александр Захарович подтвердил мое мнение о том, что отдельные товарищи из комендатуры утратили чувство ответственности.

Не откладывая, мы обсудили вопрос о некоторых перестановках.

— А завтра, товарищ генерал, вам нужно принять иностранцев, — сказал под конец Зусманович.

— Это еще зачем? — удивился я.

— Главы иностранных миссий наносят визит, когда меняется представитель власти. Таков международный обычай.

— Но ведь я не глава правительства, не министр...

— Верно. Однако вы олицетворяете в Будапеште советскую гражданскую и военную власть. Не примете их — у нашего министра иностранных дел возникнут нежелательные осложнения. А вам снимут голову за то, что в военное время по вашей вине возникнут недоразумения... Поверьте, я знаю эти порядки.

Зусманович говорил убедительно.

«Ну попал как кур во щи, — невольно подумал я. — Тут посложнее, чем на фронте, — потеряешь голову и даже не узнаешь из-за чего». А вслух произнес:

— Хорошо, товарищ подполковник. Дайте списки, кого надо принять. Да подскажите, каких представителей в первую, а каких во вторую очередь.

— Можете не беспокоиться, все будет в порядке, — успокоил замполит.

До сих пор я не имел никакого касательства к дипломатии, не знал, как держаться с иностранцами, о чем говорить с ними. А поразмыслив, решил: «Чего тревожиться? Я советский генерал, представитель страны социализма, которая освобождает от фашистов народы Европы. Пусть сами дипломаты соображают, с кем имеют дело, и подбирают нужные слова. А я посмотрю, какой дать ответ».

Хоть и старался я быть совершенно спокойным, но на первом приеме чувствовал себя неважно. Как-никак пришлось иметь дело с опытными дипломатами, за спинами которых стояли крупные государства.

Я твердо решил не встречаться один на один с иностранными представителями и до конца пребывания в Венгрии всегда придерживался этого правила. Кстати сказать, иностранцы тоже являлись только вдвоем или втроем, а служители католической церкви даже вчетвером: двое от старшего и двое от младшего поколения.

Перед началом приема я пригласил в кабинет Зусмановича, адъютанта Соболевского и переводчика.

Первым появился представитель США. Я шагнул навстречу, поздоровался и предложил сесть. Но он почему-то упорно продолжал стоять. Что делать? Может, дипломатический разговор надо вести стоя? Но я, в конце концов, не Председатель ВЦИК и американец не собирается вручать мне верительных грамот. А с другой стороны, нельзя допустить, чтобы за границей кричали, будто советские генералы не знают элементарных правил дипломатической вежливости.

Все мои дипломатические «переживания» могут показаться сейчас смешными, но тогда мне, право, было не до шуток. Раз американец приехал к нам, думал я, он должен придерживаться нашего этикета. И нечего тут мудрить. В общем, я спокойно сел на стул. Представитель США последовал моему примеру.

Он произнес несколько лестных слов в адрес советского народа и Советской Армии. Я ответил в том же духе. Разговор был явно исчерпан, но американец вроде и не собирался уходить. Мне показалось, что он прямо-таки прирос к своему стулу. Ну что же, значит, таков порядок. В этом деле надо поступать осмотрительно, без спешки.

Выдержав солидную паузу, я поднялся. Американец только и ждал этого. Ни секунды не задерживаясь, он попрощался и вышел.

Такую же процедуру я проделал во время приема следующего дипломата, и не ошибся. Так на опыте были освоены дипломатические тонкости, оказавшиеся, на мой взгляд, не очень сложными.

Впоследствии советский посланник в Венгрии Георгий Максимович Пушкин, замечательной души человек, сказал мне как-то в дружеской беседе, что все иностранцы, побывавшие в комендатуре, остались очень довольны приемом...

Вызвав к себе начальника штаба подполковника Рогозина, я прежде всего предложил перестроить структуру районных комендатур так, чтобы она соответствовала районному делению города. Кроме того, я попросил Рогозина подыскать для нашей комендатуры новое хорошее помещение в центре, а поблизости оборудовать особняк для офицеров. Нам предстояло много работать, и людям необходим был полноценный отдых.

Не успел еще уйти подполковник Рогозин, как прибыл наконец генерал Чернышов. Но и на этот раз делового разговора не получилось. Чернышов был угрюм и не скрывал своей обиды. Ну, а мне тогда было не до личных обид и уязвленного самолюбия. Имелись дела поважнее.

Путь к сердцу