Через годы и расстояния

Меня словно и не было в комнате. Дети спорили так азартно, что на них интересно было смотреть. Вова рассуждал, как взрослый. Катя твердила, что здесь у нее есть тетя и здесь ее дом. А там (девочка говорила «там, у вас») она никого не знает и никому не нужна.

Обидно было слышать эти слова, но я не перебивал ребят. Наконец Вова не выдержал и обратился ко мне:

— Вот видите, какая плохая девчонка! Но ведь она наша... Надо поскорее отправить ее к нам...

— Ну, с твоей подружкой все ясно. Расскажи лучше о себе. Как ты попал в армию?

— Очень просто. Дом наш спалили, людей всех побили. Когда перестали стрелять, я вылез из погреба. Очень хотелось есть. В это время подошли наши разведчики. Стали спрашивать о немцах. Я все им рассказал, где стоят пушки, где солдаты, и попросил хлеба. Когда разведчики узнали, что отец мой погиб на фронте, а мама убита, они стали думать, как со мной поступить. Вот я и попросил, чтобы взяли меня с собой.

Мы пошли. Я показывал дорогу. А вечером разведчики доложили обо всем командиру полка. Сначала он не соглашался оставить меня в полку. Но разведчики упросили взять, хотя бы временно. Так и стал я сыном полка. Первое время ходил с бойцами в разведку, на передовую. А потом командир держал меня при себе и дальше штаба не отпускал...

Да, много горя повидали эти ребята за свою короткую жизнь! Слушал я их разговор, и казалось, что говорят не дети, а взрослые люди.

Вспомнились мне изувеченные ребятишки, которых видел недалеко от Проскурова. После упорного боя заняли мы населенный пункт. Много строений было разрушено. Некоторые хаты еще горели, но их никто не тушил. Наши передовые части быстро прошли вперед, а тыловые еще не подтянулись. Шофер остановил машину, чтобы набрать воды из колодца. И вдруг в тишине раздался душераздирающий крик. Он доносился откуда-то из-под земли.

Мы растащили дымящиеся головешки и обнаружили вход в подвал. В нем скрывались во время боя две женщины и шестеро детей. Отступавшие гитлеровцы бросили туда несколько гранат...

В живых остался только один мальчик. У него была оторвана ручонка, и он истекал кровью. Пока перевязывали малыша, подъехала санитарная повозка 271-й стрелковой дивизии с ранеными бойцами. Вместе с ними мы и отправили его в медсанбат...

— Милые вы мои Вова и Катя, — сказал я детишкам, — у меня тоже есть дочь, только чуть-чуть постарше вас. И жена у меня добрая, хорошая. Поезжайте-ка вы ко мне домой, и будем жить все вместе.

Пока я говорил, дети сидели тихо и внимательно слушали. Затем Вова встал и по-военному доложил:

— Товарищ генерал! Меня послали в Суворовское училище, и я должен выполнить приказ. А дом у меня есть, это мой полк. Отцом моим будет командир полка.

Ну что же, против таких веских доводов не возразишь. Отказалась ехать ко мне и Катя. Она твердила, что должна вернуться к тете. А этого я, конечно, не мог допустить.

Адъютант получил указание заготовить документы на обоих детей и подыскать офицера, едущего на Родину, который смог бы присмотреть за ними.

Спустя некоторое время адъютант сообщил, что Катя сбежала. Исчезла неизвестно куда, будто сквозь землю провалилась. Через приемную дежурного она не проходила, мимо часового у ворот тоже. Другого выхода из комендатуры не было. Окна на первом этаже зарешечены. Наши офицеры обшарили все углы и закоулки, но Катю так и не обнаружили.

На следующий день Вова уехал в Москву, в Главное управление военно-учебных заведений. Там его уже ждал сопровождающий боец из полка. А о Кате не поступало никаких сведений, хотя все районные комендатуры получили указание искать девочку. Коменданту 10-го района было приказано найти женщину, у которой жила Катя. Вскоре он сообщил, что эта женщина тоже исчезла.

Прошло около двух месяцев, но работники комендатур не забыли о пропавшей советской девочке. И наконец комендант 10-го района майор Б. А. Новиков сообщил:

— Катя найдена, ее задержали на улице два бойца!

Я приказал немедленно выделить сопровождающих и отправить девочку на Родину. Катю довезли до станции Чоп и передали пограничным властям, которые позаботились о ее дальнейшей судьбе.

Много позже мы узнали, как удалось девочке исчезнуть из комендатуры. Она, оказывается, свернула в первую же дверь, побежала вниз и попала в нашу столовую, пустовавшую в тот час. Повар, пожилой, мягкосердечный сержант, сначала ничего не понял. Девочка, плача, рассказала, что ее хотят забрать. Кто и куда — об этом сержант сгоряча не подумал и спрятал Катю в шкаф с продуктами.

Девочка прожила у него несколько дней и так понравилась повару, что он тоже решил удочерить ее. Но Катя обманула и повара. Улучив момент, когда ворота комендатуры были открыты, она убежала.

Заявить о случившемся сержант побоялся. Он рассказал обо всем только осенью, уезжая по демобилизации в родные края.

* * *

В комендатуру зачастила венгерская женщина. Ответы дежурных ее не устраивали. Она добивалась встречи с «самим генералом». Я принял ее.