Она просидела на палубе до поздней ночи, ожидая Чейна, но, устав и отчаявшись, ушла в каюту, на которую указал ей капитан Тристан. Только на следующий день она узнала, что он добрался до судна как раз перед рассветом. Возможно, поиски крови заняли у него гораздо больше времени, чем она предполагала.
По крайней мере, он прибыл и спрятался на борту прежде, чем судно отплыло.
Теперь же... они вернулись в Колм-Ситт, вернулись в Гильдию.
Внутренний двор Гильдии был пуст, но к настоящему времени ее начальники, возможно, уже слышали, что она вернулась. Что бы они не сказали, в настоящее время у нее было мало желания разговаривать с ними. Хайтауэр наверняка хотел поговорить с нею — и она с ним относительно второго плана перевода. Он будет очень рад и почувствует себя свободным, узнав, что она скоро снова уедет, и куда менее рад, узнав, что ей потребуется больше финансирования.
Тень пронеслась прямо к двери спальни в юго-восточном крыле. К тому времени, когда Винн закрыла дверь своей старой комнаты, Тень уже запрыгнула на кровать и улеглась.
— Не привыкай к комфорту, — сказала ей девушка. — Мы не останемся надолго.
Она только прислонила посох в углу, а Чейн положил свои сумки к её столу, когда кто-то постучал в дверь.
Винн почти застонала. Кто-то заметил их и сказал Хайтауэру или Сикойн. Она не была готова встретиться ни с тем, ни с другой, но все равно открыла дверь.
В проходе стоял молодой человек, носящий темно-синие одежды ордена метаологов. Он протянул ей что-то плоское, завернутое в простую оберточную бумагу.
— Мне приказали отдать это непосредственно тебе в руки, — сказал он, уже приготовившись уходить.
Винн приняла свёрток. На нём не было никаких записей или отметок, и она выглянула за дверь.
— Подожди... кто приказал?
Посыльный уже свернул в дальний конец прохода и спускался вниз по лестнице. Винн отстранилась и закрыла дверь. Вспомнив цвет одежды посыльного, она задалась вопросом, было ли это от Премина Хевис, главы метаологов. Но это не имело никакого смысла.
— Что это? — спросил Чейн.
— Я не знаю.
Углы свёртка не были связаны бечёвкой, но каждый край бумажной обертки был запечатан клеем. Его содержимое было полностью скрыто. Без имени или намека на отправителя. Она осторожно вскрыла один угол, пока не смогла благополучно развернуть бумагу.
Внутри, на свернутом листе пергамента, было примечание:
Винн поморщилась от этого своеобразного юмора.
«
За то время, пока она была отъезде, он не мог добрался до дома, уже не говоря о том, чтобы отослать ей письмо. Он, должно быть, оставил его прежде, чем отбыл, с инструкциями для его доставки. Винн развернула пергамент и увидела на нём каракули иль'Шанка:
«