Через Кордильеры

Если взглянуть на побережье Перу из гондолы стратостата с высоты 20 километров, оно бы представилось непрерывной линией без бухт и заливов, без мысов и полуостровов. Показалось бы, что океанский прибой бьет прямо в подножье Кордильер. Каменный вал самой высокой во всех трех Америках гряды гор и вообще самой длинной в мире сплошной горной цепи поднимается отвесными кручами над берегом океана. Кое-где волны бьют прямо в голые скалы, в других местах между морем и горами вклинилась узкая полоска песка, но и им навстречу высылают Кордильеры свои передовые дозоры, стометровые песчаные дюны.

Тут мы, собственно, подходим к третьему признаку, который отпечатался на перуанских берегах Тихого океана, как пальцы убийцы на горле его жертвы.

По существующим представлениям тропическое побережье должно бы утопать в буйной растительности. Можно было ожидать, что здесь окажутся пальмовые рощи, банановые плантации, девственные леса и множество цветов, щедрая природа, ковер зелени, пропитанный влагой тропиков. Но вдруг оказываешься на берегу океана несколькими градусами ниже экватора, тропическое солнце печет голову, а тень и пресная влага словно спрятаны в глубине дюн, на самом дне их. Кругом только море, песок и голые скалы. Мертвую пустыню подметает дующий с океана ветер, неустанно охлаждаемый Гумбольдтовым течением.

Да, морского течения с зарядом холода Южного полюса оказывается достаточно для того, чтобы изменить внешний вид и жизнь целой части американского континента. А разве не столь же невероятно звучит все написанное в учебниках географии о теплом течении Гольфстрим, у которого, после того как оно совершит свой круговорот по северной Атлантике, еще хватает силы, чтобы изменить климат Англии? Разве не плывут крупнейшие океанские колоссы из Карибского моря в Европу тем же морским путем, каким несколько веков назад плыли испанские каравеллы, капитанам которых в то время даже и не снились ни нефть, ни дизель-моторы? Разве рулевые не ведут крутобоких исполинов между Багамскими островами и побережьем Флориды, чтобы к скорости своих грохочущих городов прибавить два-три узла в час, которые они получают от Гольфстрима?

Избыток солнца в Мексиканском заливе изменяет погоду в другом конце света — на Британских островах. Океан грузит себе на хребет в Мексике солнечные консервы и бесплатно везет их англичанам. В Тихом океане происходит то же самое, только наоборот. Горячие головы перуанцев охлаждаются антарктическим льдом.

Перуанцы руками и ногами отмахиваются от именования этого течения Гумбольдтовым. Но это единственное, что они могут сделать. Если переименовать течение в «Перуанское», то это никак не изменит его извечного направления, от патриотического жара перуанцев оно не станет теплее ни на один градус, а их самые благочестивые пожелания не вернут песчаным дюнам на побережье зелень тропиков.

Слалом на песке

Перуанскому побережью для жизни не хватает одного важного условия: пресной воды. Островки жизни появляются на нем лишь там, где холодные горные быстрины отводят воду с андских ледников в океан. Так по крайней мере бывало всегда. Но наше время принесло пустынному побережью и другую реку жизни: сплошную, хотя местами и в выбоинах, ленту асфальта, которая, как бегун, кружит по песчаным просторам и проникает по отрогам гор от границы Чили к самому заливу Гуаякиль.

Конец каждой недели пускает кровь лимским авенидам и улицам Кальяо, отводя на это шоссе тысячи машин, которые наполняют артерии города в рабочие дни. Мотоциклы, легковые автомашины, автобусы и грузовики вырываются из столицы на побережье. Чем дальше от Лимы, тем реже их поток. Одна за другой машины сворачивают с шоссе и по песчаным дорогам устремляются на пляжи и к дачам на побережье. Эти несколько десятков километров песка севернее и южнее узла Кальяо в солнечные дни представляют собой раздвинутые на воскресенье предместья Лимы.

Хотя в Перу и не одна гора, на которой круглый год держится снег, перуанских лыжников можно перечесть по пальцам. Впрочем, стоит ли удивляться. Езда на лыжах на высоте 5 тысяч метров над уровнем моря, в разреженном воздухе и по снежным полям на краю стометровых ущелий исключает представление о лыжах как о спорте. Тем большее удивление вызывают перуанские лыжники, когда их видишь в плавках возле моря. С лыжами на ногах! При отсутствии снега! Их вполне удовлетворяют стометровые дюны тончайшего песка, который нанесло сюда с пляжа ветром. Начало этому спорту положили эксцентричные американские туристы, которые хотели похвастаться перед перуанцами чем-нибудь сенсационным, необычным. Доморощенные перуанские эксцентрики попались на эту удочку и теперь обдирают свои носы о песок с тем же успехом, как и их северные учителя на своем весеннем фирновом снегу.

У настоящих спортсменов песчаные лыжники большого удивления не вызывают. Прикрепив к босым ногам лыжи, они наслаждаются тем, что скользят несколько десятков метров по склону к подножью дюны.