Через миры, выбирая любовь (СИ)

- У тебя вся жизнь - экспромтом. – покачал он головой, беря блины от штанги для утяжеления.

- Разве это плохо? – беспечно отозвалась я, кряхтя. Все таки долгое бездействие давало о себе знать. – я сегодня счастлива!

- А завтра? – в перерыве между качками, выдохнул друг.

- Кирпич мне завтра на голову упадет, и не будет у меня никакого завтра. «Tu vis chaque jour comme le dernier pa-ra-pa-pa». – пропела я на французском.

- Ну и что это значит ?

- Жить надо каждый день как последний – приблизительно перевела я, прикрываясь своей обычной философией, которая начала ко мне возвращаться в России.

Сашка отложил блин в сторону и посмотрел на меня:

- А ты ничуть не изменилась. Видать жизнь тебя так ничему и не научила.

- Научила, не бойся. Знаешь, я там совсем другая, спокойная, тихая и правильная. А научилась я недавно другому. Всегда нужно бороться. Даже когда кажется, что это бесполезно.

- Ну, с этим я никогда не спорил, хотя цель не всегда оправдывает средства, но речь несколько не об этом.

- Об этом. Об этом. – заверила его я, переворачивась, чтобы приступить к спине, но не успела.

- Закончили силовую. Построились. – послышался голос тренера.

Дети со смешками, тычками в спину и шлепками встали по росту на белую линию.

- Разбились на пары. Взяли макевары.

Макеварой называлась специальная доска, обитая паралоном, материалом или кожей, для отработки ударов, и человеку непосвященному стало бы не понятно, что это такое и где их надо брать, но к детям это совсем не относилось. Тут же около ящика, где ляжало снаряжение, началась возня и дележка - каждому хотелось поцветастее и помягче. Воспользовавшись минутной паузой, я решила, что настал момент идти здароваться. Несколькими быстрыми шагами я подошла к Андрею Николаевичу и поклонилась.

- Здравствуйте. – почтительно произнесла я. – Это я.

- Ты не так долго отсутствовала, чтобы я перестал тебя узнавать. Здравствуй. – и повысил голос, обращаясь уже ко всем, - Первое задание – двойной вход, цки , майа ки – коми. – сокращенно назвал он удары рукой и ногой, и заметя меня, все еще стоявшую рядом, небрежно бросил, - иди работай. Вставай с Сашей.

Я обернулась – все уже стояли парами в боевых стойках, Андрюха, как всегда, с Эриком, кивнула, и ничего не сказав, вернулась к Шурику, уже ждавшему с синей макеварой, которую я терепть не могла из-за ее тяжести. Все макевары почти уже поменялись за это время, а синяя, как на зло, осталась.

- А другой что, не было? - сморщилась я.

- Давай, не капризничай. Наверное, вообще уже забыла руками-ногами двигать. Помнишь хоть двойной вход?

Я презрительно хмыкнула и встала в стойку. Тренер хлопнул в ладоши. Мне, конечно, далеко до валькирии, но...

В перерыве между ударами Сашка не выдержал и как-бы невзначай поинтересовался:

- А что тебе он сказал? – имея в виду, конечно, Учителя.

- Иди, работай, сказал – запыхавшись, осчастливила я его информацией.

Друг отдал мне макевару, потому что мы достигли другого конца зала и успокоил:

- Это нормально.

- Нормально?! - возмутилась я, - человек меня не видел два года и не удостоил даже взглядом!

- А как ты уехала, даже не попрощавшись? - напомнил мне Шурик, - Он тебя тестирует.

Доска чуть не вылетела у меня из рук, но вовсе не от справедливых, хоть и обидных слов, а от силы ударов. Недаром, он был одним из лучших. Я хотела оправдаться, но двигавшийся рядом Эрик вовремя меня оборвал, заметив приближающегося Учителя:

- Харе болтать-то.

Андрей Николаевич подошел, подтянул ногу Андрею, шлепнул по выпяченному заду Сашку, а я мысленно возблагодарила Бога, что сейчас не моя очередь бить, а не то стыд на всю оставшуюся жизнь, уж Учитель в карман за словом не лезет. Но, словно, подслушав мои мысли, теренер еще немного подождал, и вот мой напарник тянул руку, чтобы взять макевару. Андрей Николаевич обернулся к залу:

- Следующее задание – боковой ногой, затем уракен –уче.

Я послала Эрику умоляющий взгляд, тот сразу понял, что я забыла связку, за спиной тренера схематично показал удар и усмехнулся. Андрюха заговорщески мне подмигнул, а Андрей Николаевич уже выжидающе смотрел на нашу маленькую группу. Я отдала макевару и собралась, понимая, что Сашка был прав - я затылком чувствовала пронзительный учительский взгляд.

Проведя боковой вход и дополнив его блоком, я даже не осмелилась посмотреть в его сторону, тут же снова вернувшись в стойку. Проведя серию ударов без передышки, я приготовилась нанести заключительный и вдруг почувствовала властную руку на шее:

- Плечи не поднимай.

Я тут же опустила плечи и влепила такой удар рукой, что костяшки пальцев застонали, а Шурик немного, но все же покачнулся.

- Что ж, не все ты еще забыла. - и Андрей Николаевич уже шел дальше, следя теперь за детьми, а у меня в душе все запело.