Через мое окно

Артемис сидит на металлическом стуле, откинувшись на спинку, галстук его костюма развязан, первые пуговицы рубашки расстегнуты. Его обычно идеально уложенные волосы в беспорядке. Я замечаю, что у него повязка на костяшках правой руки.

Аполлон сидит на полу, положив локти на колени, подперев голову обеими руками. У него свежий синяк на левой щеке. Он подрался?

Когда они слышат наши шаги, их взгляд поднимается на нас. Я сглатываю, наблюдая, как они вопросительно смотрят на меня, но когда они замечают наши переплетенные руки, что-то меняется, и они, кажется, расслабляются.

Арес бросается к отцу, и я отпускаю его руку.

-Как он?

Господин Хуан вздыхает.

-Он проснулся, невропатолог там, оценивает его состояние, разговаривает с ним, знаешь, осмотр перед другими обследованиям.

-Мы сможем увидеть его сегодня вечером? -Арес не пытается скрыть беспокойство и неуверенность в своем голосе, он хочет знать, насколько сильно инсульт повлиял на его деда.

-Я думаю, да, - отвечает его отец, расслабляя плечи.

Я стою в стороне, не зная, что сказать или сделать. Арес поворачивается ко мне, глаза его отца следят за его движением и падают на меня.

-Папа, это Ракель, моя девушка.

Девушка...

Слово слетает с его губ естественно, и я замечаю, как он вспоминает о том, что мы начинали как друзья, но прежде чем он успевает взять свои слова обратно, я улыбаюсь сеньору Хуану.

-Как поживаете, сеньор? Надеюсь, дедушка Идальго скоро поправится.

Он только улыбается в ответ.

-Как поживаете? Вы дочь Розы, не так ли?

-Да, синьор.

-Синьор? - Вы заставляете меня чувствовать себя стариком. -Хотя он улыбается, радость не затрагивает его глаза. -Называйте меня Хуан.

-Конечно. - Я могу сказать, что он очень приятный человек, что меня озадачило; я ожидала увидеть озлобленного, высокомерного старика. Хотя, наверное, я должна была догадаться об этом, когда Арес рассказал мне о нем вчера вечером.

Мой отец был единственным, кто решил не жить на деньги моего деда, он только одолжил ему деньги, чтобы начать свой бизнес, а когда тот стал успешным, то вернул ему деньги. Я думаю, поэтому мой дед всегда был ближе к нам; в каком-то смысле он восхищался моим отцом.

Хуан боролся и много работал, чтобы достичь того уровня, на котором он сейчас находится, и я думаю, что это говорит о нем очень хорошо. Интересно, что должно произойти за закрытыми дверями, чтобы мама Ареса была ему неверна и настолько беспечна, чтобы Арес, будучи ребенком, стал свидетелем этого.

Я всегда думала, что мужчины - это те, кто разрушает свои семьи, я знаю, это ужасное обобщение, но теперь я понимаю, что это не так, что совершать ошибки, которые накладывают отпечаток на жизнь, свойственно представителям обоих полов.

Я машу рукой Артемису и Аполлону, которые улыбаются мне. Артемис не похож на того, к

величественным, зрелым и спокойным. Или, может быть, я делаю поспешные выводы, которых нет.

Высокий, пожилой, седовласый врач выходит из комнаты, поправляя очки. Я отхожу назад, позволяя Аполлону и Артемису встать рядом с Аресом, чтобы услышать, что скажет врач.

-Это хорошие новости. - вздохи эхом разносятся по коридору.

Доктор продолжает объяснять медицинскими терминами кучу вещей, которые я не совсем понимаю, но то немногое, что я могу расшифровать, это то, что, по-видимому, хотя еще предстоит сделать несколько обследований, последствия инсульта для дедушки минимальны, и что с ним все будет в порядке. Доктор говорит им, что они могут увидеть его сейчас, и уходит.

Я смотрю, как трое мужчин передо мной нерешительно стоят, хотят обняться, но их манеры не позволяют им этого сделать, и мне это кажется таким грустным. Почему так трудно понять, что обниматься можно, когда хочется плакать от радости, потому что с твоим дедушкой все будет хорошо?

На их лицах так четко проступают эмоции: радость, облегчение, чувство вины.

Полная решимости, я беру Ареса за руку и поворачиваю его к себе, и прежде чем он успевает что-то сказать, я крепко обнимаю его. Я вижу через плечо Ареса, как Аполлон обнимает своего отца и к ним присоединяется нерешительный Артемис.

Когда мы расстаёмся, они втроем готовятся войти внутрь, и я говорю несколько последних слов ободрения Аресу, прежде чем увидеть, как он исчезает за дверью. Понятно, что я туда не иду, не думаю, что дедушка захочет увидеть незнакомого человека после того, как очнулся от чего-то подобного.

Я сажусь на металлический стул, где раньше сидел Артемис.

Я погружена в свои мысли, шаги эхом разносятся по всему этажу.

Когда я поднимаю глаза, я вижу девушку, идущую ко мне, хотя мне требуется несколько секунд, чтобы узнать ее без формы: Клаудия.

Она приветствует меня, и мы некоторое время болтаем. Я задаю ей несколько вопросов, и она уже собирается ответить, когда мы слышим отчетливый звук каблуков, направляющихся к нам. Клаудия поворачивается, и я провожаю ее взглядом.