Через океан. Часть 1. Калифорния

Видимо, мой токсикоз относился к разряду утренних, потому что к часу дня мне и правда стало намного лучше, и я смогла позволить себе бульон, который по моей просьбе приготовил Зак.

А сразу после этого мы отправились в танцевальный зал. Сегодня нам предстояло выбрать музыку и разложить на нее танец столько, сколько успеем. Но сначала, конечно, повторить технику.

Зал встретил нас традиционным запахом паркета, пота и еще чего-то. Дурнота сразу дала о себе знать. Операторов еще не было, поэтому мы быстрее открыли все окна, впустив свежий воздух внутрь. Я стояла около большого окна и дышала полной грудью, опершись на станок руками. Зак подошел сзади, аккуратно приобнял и положил голову на мое плечо. Я не знаю, как долго мы так стояли, когда услышали шум у двери. Вошли наши операторы. Занятие началось. Мы занимались в свитерах, но окна не закрывали, из них врывался в помещение прохладный февральский воздух. Операторы недоумевали, но вопросов не задавали. Тошнота ушла, но я все время держала себя в руках.

Мы выбрали испанскую музыку со сложными переборами. Она волновала кровь и оказалась именно тем настроением, которое мы искали. Из двух вариантов партнерши (плаща и быка) мы выбрали быка, а танец наш мы начали ставить по традиционному сценарию корриды. В первой части танцы Зак был спокойным и внимательным, а напирала я. После первой точки ситуация поменялась: Зак начал доминировать, а я обороняться. После второй точки Зак окончательно «замучил быка», и под конец мы разыграли сцену с убийством быка, которая заканчивалась тем, что Зак с размаха швырял меня на паркет. Я распластывалась на полу, а Зак подлетал ко мне и грозно хватал за платье на груди, показывая свое превосходство. Я и раньше видела такую концовку в Пасадобле, и она всегда казалась мне наиболее эффектной.

На этом тренировку мы закончили и попрощались с операторами. За этот месяц мы с ними породнились и почти не чувствовали их присутствия на тренировках. По крайней мере они нам не мешали.

На следующее утро ситуация повторилась. Я снова провела пару часов, обнимаясь с белым другом. Зака я не пускала. Не хотела, чтобы они видел меня в таком положении, поэтому он переживал снаружи.

Костюмеры ждали нас по расписанию, и поэтому, собрав все силы, я оторвалась от унитаза и пошла приводить себя в порядок. В машине мы ехали также с открытыми окнами. В примерочной я также попросила открыть все окна. Пока костюмер натягивала на меня традиционное испанское платье с богатыми рюшами и кружевами, я дрожала всем телом, но окна закрывать запретила.

Вообще тот период жизни у меня ассоциировался с открытыми окнами. Постоянный холод стал символом моей беременности. Спали мы тоже с открытыми окнами, но под теплым одеялом. Зак терпел и только крепче прижимал меня к своему горячему телу.

Токсикоз преследовал меня постоянно. Я пыталась справиться с ним народными методами, снова ездила к доктору Фибс. Она посоветовала упражнения и дыхательные практики. Они немного помогали. Но больше всего я боялась наступления шоу. А оно наступило также в субботу.

Суббота наступила для меня привычным жестким токсикозом. Пережив самый трудный период в ванной, я спустилась в гостиную и включила канал с йогой и дыхательными практиками. Расстелив гимнастический коврик, я погрузилась в упражнения. С каждой минутой становилось все лучше. Наконец, тошнота и головокружение отступили. Я смогла умыться и принять душ.

Зак все это время настаивал на том, чтобы мы ушли из шоу, но я отказывалась. И сегодня он предпринял еще одну попытку.

— Может, ты подумаешь еще раз? Мне больно видеть тебя такой…

— Зак, я повторю в последний раз. Все, что со мной происходит, это нормально. Все женщины проходят через это.

— Но они не участвуют в национальных танцевальных шоу, когда их накрывает тошнота, — возразил Зак.

— Со мной все в порядке. И нам пора, — я встала и слегка покачнувшись, пошла к лестнице собираться к шоу. Зак в одно мгновение подскочил ко мне и, посмотрев с укором, помог подняться по лестнице.

— Может, нам временно переехать в комнату на первом этаже? — с сомнением спросил он меня.

— Хорошая мысль. Завтра этим и займемся. А сейчас нам и правда пора.