Через реку забвения

Ей казалось, что блаженству не будет конца, но оно прервалось самым неожиданным образом.

– Что вы делаете?! – вдруг раздался в гостиной возмущенный голос. – Эй! Прекратите немедленно! Просто безобразие, я так старалась, а вы…

Перервав свое занятие, но не размыкая объятий, Тереза и Брюс удивленно повернули головы. На пороге, кипя негодованием, стояла Синтия.

– Что случилось? – удивленно спросила Тереза.

– Как это что? Я столько времени потратила на твой макияж, одними губами занималась полчаса, а вы целуетесь! Ну не свинство ли?

Переглянувшись, Тереза и Брюс рассмеялись. И этот маленький эпизод будто сплотил их, на несколько мгновений превратив в единое целое – точь-в-точь как в памятный субботний вечер.

– Еще и смеются! – обиженно буркнула Синтия, направляясь к столу.

Побросав в сумку косметические принадлежности, а также салфетки, простынки и клеенку, она молча двинулась в коридор.

– Синти! – окликнула ее Тереза.

Но та лишь выше вздернула подбородок.

– Ну не обижайся!

– До свидания, – сказала Синтия. – Я еду домой. А тебе желаю удачной пресс-конференции. – С этими словами она скрылась в коридоре. Вскоре в гостиную долетел звук захлопнувшейся входной двери.

– Как-то нехорошо получилось, – заметила Тереза.

Брюс провел пальцами по ее щеке.

– Брось, все нормально.

– Но Синтия действительно так старалась сделать меня красивой… – вздохнула Тереза, потершись щекой о его пальцы.

– Ей еще не раз представится подобная возможность. – Брюс усмехнулся. – Кроме того, красивее, чем ты есть, сделать тебя невозможно.

Тереза подняла на него сияющий взгляд.

– Не преувеличивай.

Наклонившись, Брюс легонько коснулся ее губ своими.

– Я действительно так думаю.

– Значит, ты необъективен. Как говорил один мой психотерапевт, это сексуальная переоценка.

Брюс вскинул бровь.

– И как сие следует понимать?

– Ну, сексуальные желания как бы затмевают человеку глаза, мешая видеть реальность. В результате женщины представляются мужчинам более красивыми, чем есть на самом деле. Женщины тоже видят мужчин, так сказать, в комплиментарном виде. Понятно?

– Вполне.

Тереза вздохнула.

– Вот поэтому я и говорю, что ты необъективен.

Уголки губ Брюса приподнялись в лукавой усмешке.

– О, еще как! Ты даже не представляешь, как далеко простирается моя необъективность.

Тереза подняла на него взгляд, но тут же опустила ресницы и произнесла с запинкой:

– Я… не хочу, чтобы ты обманулся во мне.

– На этот счет не беспокойся, – совершенно серьезно произнес Брюс.

Тереза вновь прерывисто вздохнула.

А еще мне самой очень не хочется обмануться в том, что между нами возникло, промчалось в ее мозгу.

Брюс нежно взял Терезу за подбородок и заставил поднять лицо. Когда она повиновалась, ее встретил внимательный взгляд.

– Солнышко, что мне сделать, чтобы ты перестала тревожиться? – тихо спросил Брюс.

Вопрос поставил Терезу в тупик. Вообще-то ей очень хотелось бы наконец избавиться от ставших в последние годы привычными треволнений, но она не понимала, почему Брюс считает, что способен как-то помочь в подобном деле.

Неужели непонятно? – раздался в голове Терезы хорошо знакомый насмешливый голос. Потому что ты небезразлична ему!

Мысль о том, что кто-то совершенно искренне желает принять участие в ее судьбе, согрела Терезе сердце, но все же это было так необычно…

Глупышка, это совершенно естественно, подумала она. Просто ты не привыкла к проявлениям нормального человеческого внимания со стороны мужчины. Ведь Патрик не был в этом смысле эталоном, несмотря на всю твою любовь к нему. Впрочем, забудь про Патрика. Теперь с тобой Брюс – и он ждет твоего ответа.

Однако Тереза по-прежнему ничего не могла сказать. Брюс затронул слишком сложную тему. Даже психотерапевты не сумели помочь Терезе окончательно избавиться от тревожной мнительности, а Брюс хочет, чтобы она с ходу дала ответ на столь сложный для нее вопрос. Минутку подумав, Тереза решила отшутиться.

– Просто поцелуй меня, – улыбнулась она.

Как видно, Брюс проник в ход ее мыслей, потому что ответил в тон:

– С превеликим удовольствием!

10

На этот раз, встав на цыпочки, Тереза сама обняла его. Брюсу осталось лишь наклониться к ее приоткрытому рту. Прижавшись друг к другу, они надолго слились в поцелуе.

Спустя несколько мгновений Терезе показалось, что ее кровь закипает – настолько велико было удовольствие, которое она испытывала в объятиях Брюса.

Как это ему удается? Не помню, чтобы происходило что-либо подобное, когда я целовалась с Патриком. А ведь его я любила… Следом пришла еще одна обескураживающая мысль: а что творилось бы со мной сейчас, если бы я была влюблена в Брюса? На миг представив себе это, Тереза решила, что она просто сгорела бы от страсти!

Брюса обуревали примерно такие же ощущения – судя по состоянию того участка его тела, к которому Тереза прижималась животом.

Он хочет меня! – словно иглой пронзило Терезу.

В тот же миг в ней самой взметнулось желание, и неизвестно, чем бы завершился этот поцелуй, если бы Брюс вдруг не отстранился и не произнес задыхаясь:

– Пора!