Через розовые очки

Зыкин пристроился в хвост якобы за жвачкой — от курева помогает. Его тут же стали подталкивать к продавцу, мол, проходите, мы помногу берем, но опер не захотел уступать народу в великодушии: " Нет, нет, я постою. Мне спешить некуда". Народ отнесся к этому благосклонно. Он им пару вопросов задал, они ему ответили, Федор подошел за пшенкой для курей, начался высказываться о последних событиях, за ним занял очередь озабоченный Флор. Туда–сюда, разговор и завязался.

Перво–наперво стали выяснять про угнанный "Запорожцем", он интересовал всех куда больше, чем труп в крапиве. Здесь Зыкин ничего нового сообщить не мог.

— А кто же стрелял‑то? В Льва Леонидовича? Или те же амнистированные балуют?

— У Васильевны вчера с забора две литровые банки сперли. Она из выставила просушить, сунулась молоко наливать — их нет. Шалит уголовный элемент!

— Неужели за двумя урками вертолет прилетал?

Деревня беззлобно издевалась над родной милицией, но Зыкин решил не обижаться.

Подошел Петя–бомбист с пустыми пивными бутылками и, как бы между прочим, сказал, что он намедни, в пятницу еще, ходил на Черный ручей за маслятами, и показалось ему, что в землянке кто‑то живет. Что‑то там как бы дымком попахивает. Маслят он набрал много, но половина червивых, правда, говорушки пошли, а когда назад шел, то видел со спины мужика в черном. И вроде тот мужик был "не наш". Федор за это, конечно, не может ручаться, может и помстилось ему, но он голову готов дать под топор, что этой спины он раньше не видел.

Очередь горячо поддержала Федора. Ведь покойник, который с крыши упал, откуда‑то же пришел. А если у него были какие‑нибудь намерения по отношению к деревне, может, он в землянке и пожил чуток. И почему бы молодому оперу туда не наведаться? Незнакомец мог после себя следы оставить.

Землянку за Черным ручьем Зыкин хорошо знал. Была она вырыта в крутом боку оврага, заросшем кряжистым лесом с густым подлеском. Вокруг старого жилья валялись поваленные деревья. Место было глухое, тайное, если кто не знает про то строение, пройдет рядом и не заметит.

Смастерили землянку пятнадцать лет назад или около того двое влюбленных, деревенских Ромео и Джульетта. Прозвища влюбленных можно принять с некоторой натяжкой, потому что родители их отнюдь не враждовали и препятствовали горячей страсти только ввиду крайней молодости своих детей. Но не уберегли. Невеста под венец пошла с животом. Потом молодые уехали в Кашино, а родители, не долго думая, разметали свои дома на бревна, пометили те бревна цифрами и отбыли вслед за детьми, где и возвели жилища — поближе к внуку.

А землянка с дощатыми стенами, низким потолком, хилым столом и широким, грубой работы ложем, осталась, чтобы служить временным пристанищем случайным людям и бомжам. Страшные, обросшие, они ходили по деревне, искали работу, тащили все, что плохо лежит, устраивали всякие непотребства и драки. Деревня роптала. Зыкин выкурил бомжей, как ос, но нет- нет, да опять потянется над Черным ручьем дымок от чужого кострища.

Зыкин нашел совет деревни разумным. А почему не наведаться в глухое место, может и будет толк? На всякий случай он решил взять с собой понятого. Мало ли, может в землянке лежит второй труп. Правда, об этом можно только мечтать, но меры предосторожности здесь не излишни. Зыкин остановил свой выбор на Флоре, как человеке наиболее достойным доверия. Художник согласился.

Вначале шли молча, но Флор сам начал разговор.

— Я думаю, Валер, тебе в деревне не хором надо с народом говорить, а с каждым побеседовать. Отдельно.

— Побеседуем.

— Валер, здесь вот какая штука. Я тебе позавчера неправду сказал. И все по той же причине — народу вокруг было много. А дело — интимное. Я ведь знаю того, кто с крыши упал.

— Это как? Знал и молчал?

В голосе Зыкина слышалось такое потрясение, что Флор усовестился.

— Я, признаться, думал, что будет потом серьезный разговор с протоколом, все честь по чести. Не хотелось мне при всех про казино рассказывать. А тут этот нелепое и страшное происшествие с Левой.

— Казино, говоришь? В Москве? Там в карты играют? И кто же убитый?

Флор подробно и добросовестно рассказал про памятный вечер.

— Я вначале подумал, а не явился ли этот тип по мою душу — деньги назад требовать.

— Ты, значит, боялся, что я тебя подозревать начну? — недоумевал Зыкин. — Но я же не полный кретин!

— Не в этом дело, Валер. Просто я очень занят. Ты знаешь. До акции три недели осталось.

— Завтра в двенадцать ноль–ноль приедешь ко мне в участок и по всем правилам дашь свидетельские показания. Я должен что‑то в дело подшивать? Нет, ты мне скажи, должен или нет? А Лев Леонидович убитого точно не знает?

— На этот счет я ничего сказать не могу.

Зыкин пришел в страшное волнение, даже березе, что опрометчиво подвернулась в данный момент, досталось кулаком в белый бок.

— Да не нервничай ты так! Насколько я понял — не знает.