Через семь гробов

Чем больше Корнев над всем этим думал, тем сильнее где-то на заднем плане этих размышлений мелькало чувство, что решение совсем рядом, только он почему-то его не видит. Вообще, вся загадка представлялась Корневу не хитро запутанным клубком, а некой сложной конструкцией из детских кубиков, выстроенной так, что нужно вытащить один-единственный кубик, чтобы вся постройка мгновенно развалилась. Почему так? Да потому что слишком уж разнородными представлялись кусочки, из которых собрана эта постройка. Ясно, что каждый в этой преступной группировке знал только то, что ему положено, всей полнотой информации обладал только руководитель, да и то вряд ли, но… Но если тут станет ясным хотя бы что-то, ну, например, зачем похитили Корнева или почему похитили Хайди, а не другую девушку, то ясным станет и все остальное. Потому что сразу будет видно, кто, как и что делал, чтобы план сработал, а дальше — как решение уравнения. Вычел одно известное из другого известного — вот тебе и искомый икс. Ну, понятно, что несколько посложнее, но в том же духе.

Вот и придется теперь искать тот самый кубик. А делиться информацией с Сергеевым — ну что ж, поделимся. В конце концов, возможностей устроить неприятности этим гадам у штабс-ротмистра куда как больше.

Тот самый Сергеев тем временем находился относительно недалеко от Корнева — по меркам космических расстояний, конечно. На одной из окраин Фронтира из гиперпространства вышел приписанный к русскому посольству в Райхе небольшой корабль, поменьше корневского «Чеглока». Его уже ждали — рядом с точкой выхода неподвижно висел тяжелый крейсер «Мурманск». Кораблик выпустил маленький бот, аккуратно подруливший к крейсеру и мастерски совершивший посадку на его летную палубу. И через несколько минут штабс-ротмистр Сергеев (именно штабс-ротмистр, потому что в жандармском мундире со всеми положенными знаками различия и отличия) вошел в откровенно тесноватую каюту где-то глубоко внутри крейсера.

— Здравия желаю, господин полковник!

Поднявшись из-за небольшого стола, навстречу Сергееву вышел высокий ладный офицер в обычном армейском мундире с погонами подполковника Генерального штаба.

— Здравствуйте, ротмистр, — встреча, как и положено, скрепилась рукопожатием. — И без чинов. Только не ошибитесь, как меня называть здесь и сейчас, — добавил он, скосив взгляд на левый погон.

— Так точно, Павел Дмитриевич.

Повинуясь приглашающе-повелевающему жесту вернувшегося за стол подполковника, штабс-ротмистр присел на стул с другой стороны стола.

— Итак, Илья Витальевич, вы рассказали Корневу то, что мы с вами посчитали необходимым. Как он отреагировал?

— Как и планировалось — добросовестно впитал всю информацию и никоим образом мне не поверил.

— И что, по-вашему, он предпримет?

— Скорее всего, попытается разыскать Фарадея и спровоцировать его.

— На что?

— На что угодно. Просто попадется Фарадею на глаза и будет смотреть, как тот себя поведет.

— Черт, это ему не на истребителе летать… Негласное прикрытие для Корнева готово?

— Так точно. Наши.

— Так точно, так точно…, - задумчиво повторил подполковник. — Однако же, как опасно, черт возьми, очень-очень опасно…

— У нас же нет выбора, Павел Дмитриевич. Вскрыть эту сеть на Фронтире без Корнева не получится.

— Знаете, Илья Витальевич, а мне эта сеть…, - подполковник выдал несколько выражений, которые заставили бы уважительно хмыкнуть даже боцмана с двадцатилетней выслугой. Суть их в пересказе на литературный язык сводилась к тому, что в данный момент для подполковника упомянутая сеть была по важности далеко не на первом месте.

— Но, Павел Дмитриевич!..

— Сеть на Фронтире, это, Илья Витальевич, прежде всего ваша забота. А к решению проблемы с утечкой информации из Ариенбурга нас это никак не приближает.

— Но это проблема прежде всего немцев…

— Мне плевать на проблемы немцев. Но у нас из-за этой утечки сорвались уже две операции. Кстати, если помните, во время одного из этих срывов вас чуть не подстрелили. Поэтому вот что. Привлекаем к охране Корнева еще и немцев. Я набросаю письмо для Шрайера, передадите ему как можно скорее, выходить с ним на связь обычным порядком я, сами понимаете, не буду.

Сергеев всем своим видом выразил готовность бежать с письмом к Шрайеру хоть сейчас.

— А чтобы ваш коллега и все наши немецкие друзья работали веселее и активнее, сообщите Шрайеру на словах, что не только мы в курсе их планов насчет Скраггенхольда.

В ответ на удивленное выражение на лице Сергеева подполковник пояснил:

— Фарадей этот отбыл на Скраггенхольд. А днем раньше туда отправился…

Подполковник бросил на стол голоснимок. Сергеев всмотрелся — лицо распространенного на Западе типа, со смесью европеоидных и семитских черт.

— Шрайеру отдайте, — сказал подполковник. — Специальный агент ОРС Бенджамин Аарон Голдберг. На данный момент начальник над Фарадеем, ну по линии ОРС, понятно, а не Интерпола. Прикрытие Корнева я этими портретами обеспечу, пусть немцы сделают то же самое.