Через семь гробов

Боковым зрением отметив, что обе ракеты даром не пропали (не заметить огненный шар на месте муллафарца было бы трудно), Корнев зашел в очередную атаку. Противник ему попался верткий — на всю катушку используя очень даже неплохую маневренность «триста тридцатого», он постоянно уворачивался от пушек корневского «филиппка», а потом, неожиданно выписав мертвую петлю, едва не оказался у Корнева на хвосте. Едва — потому что Корнев успел резко увеличить скорость и оторваться далеко вперед. Все-таки для истребителя скорость поважнее маневренности. А противник заманеврировался до того, что упустил из вида ведомого Корнева, и корнет Воронин, зайдя ловкому муллафарцу в хвост, двумя короткими очередями по кабине поставил точку на его существовании.

Несмотря на соотношение сил явно не в их пользу, выходить из боя муллафарские пилоты не торопились. Помимо высокого боевого духа, противник, мать его, демонстрировал еще и неплохую выучку — качества, судя по опыту самого Корнева и рассказам старших товарищей, пилотам Исламского космоса обычно не свойственные. Самое поганое, что качества эти приносили свои плоды. Хотя, по прикидкам Корнева, потери муллафарцев были заметно выше, но они, гады, тоже сбивали русских. Не успел поручик об этом подумать, как рядом с ним поймал очередь из лазерной пушки «филиппок» корнета Стоянова, с отвалившимся крылом и искрящим правым движком закувыркавшийся по замысловатой траектории.

И все же спустя некоторое время, за которое Корнев успел завалить еще одного противника, а Воронин аж целых двух (один из которых перед этим ловко стряхнул с хвоста Корнева), муллафарцы из боя вышли. Видимо, уровень потерь оказался для них критическим, или же их командование пожелало сохранить силы. Русские спасательные боты принялись собирать сбитых пилотов и подбитые машины, а истребители и штурмовики дивизии принялись барражировать на некотором удалении от планеты.

В результате ситуация сложилась вроде бы ничейная, но на самом деле в проигрыше остались как раз муллафарцы. Да, русские не лезли в атаку, не желая нести неоправданно высокие потери. Но и противник ничего толком сделать не мог. Только что прекращенная атака истребителей показала, что при ее повторении соотношение между оставшимися машинами еще больше увеличится в пользу русских. Атаковать фрегатами было делом совершенно бессмысленным — русские просто разошлись бы в стороны, пользуясь преимуществом в скорости, и закидали противника не только ракетами, но и, из-за удаления от гравитационного поля планеты, еще и торпедами. А кораблю и за штурмовиком-то не угнаться, не говоря уже об истребителе. Соответственно, не могли муллафарцы и обеспечить уход с планеты транспортов или их встречу и посадку — с ними бы поступили так же, как и с фрегатами, вздумай те атаковать. В общем, куда ни кинь… С другой стороны, против русских работала невысокая, по сравнению с кораблями, автономность истребителей и штурмовиков. Ну час, ну два, ну, может, и чуть больше будут они еще выписывать вензеля в системе Гейи, а потом — все, извольте на остатках топлива отбыть восвояси.

Все это Корнев прекрасно понимал. Но понимал он и то, что рассуждения о таких вопросах — не его, поручика, уровень. Об этом должно думать начальство, а раз должно, значит, и уже думает. А его дело — аккуратно, экономя топливо, перемещаться, следить за обстановкой и если что, вовремя среагировать на ее изменение. Ну а поскольку обстановка никак не хотела меняться, то появилась и куча других дел. Оглядеться, посмотреть, кто из своих в строю, а кому не повезло, сказать пару добрых слов ведомому, дать ему же несколько ценных указаний — тоже нужные занятия.

Выяснилось, что эскадрилья недосчиталась трех машин. Ну как сбили корнета Стоянова, Корнев сам видел, а вот то, что сбиты командир третьего звена штабс-ротмистр Гуляев и поручик Митин, тоже из третьего звена, обнаружил только сейчас. Пока Хватков не скомандовал отставить разговоры, удалось выяснить, что всех троих взяли спасательные боты, но вот ранены пилоты или нет, так и осталось неизвестным.

Сколько прошло времени до появления русских кораблей, Корнев не отметил. Зато присутствие среди них ставших уже почти что родными авианосцев «Нестеров» и «Кожедуб» его откровенно обрадовало. Потому что авианосцы эти прибыли, как понимал поручик, за ними. Что именно за ними, а не привезли подкрепление, красноречиво свидетельствовали четыре линейных авианосца, надо полагать, загруженные флотскими истребителями и штурмовиками. Ну а то, что кроме авианосцев прибыли аж четыре крейсера, восемь эсминцев и шесть фрегатов, предвещало скорый конец эскадре противника. Хотя, насколько мог понять Корнев, после этого самого конца высадка на планету не предусматривалась — ничего похожего на десантные корабли он не увидел. Ну и ладно, начальству виднее. Хотя, честно говоря, причин отказа от высадки поручик Корнев не понимал и утешался тем только, что их понимают генералы и адмиралы.