Через Сибирь

Но вот впереди показался какой-то остров. Мы берём ещё больше к северу. Но тут становится понятно, что мы ошибались. Мы попадаем во власть коварного течения, оно несёт нас, как полноводная река, в вокруг пенятся водовороты и мерцают гладкие большие омуты. Нам это представляется опасным — и мы вырываемся из объятий течения. Бросаем лот, глубина большая — 30 саженей с лишком.

Но вот нам попадаются ещё два острова — это, надо полагать, острова Янова, первый же действительно был Чирачий. Значит, ранее мы видели не Олений остров, а, скорее всего, Воронов Нос. Некоторое время спустя он нам показался поблизости от длинного мыса.

Ну вот, теперь всё и понятно. Течением нас отнесло на 13 миль на юго-восток, да ещё и теперь продолжает тащить с такой силой, что приходится менять курс прямо на север, чтобы обогнуть сушу и миновать опасные быстрины.

Лишь через несколько часов течение как будто повернуло в нужном нам направлении, и теперь можно было надеяться, что оно понесёт нас туда, куда нам и требуется. Оно по-прежнему сильное, но, судя по всему, идёт к востоку, поскольку на море сильная волна с северо-востока, откуда, к нашему неудовольствию, дует ветер. Ещё утром он дул с юга, и мы радовались этому, так как рассчитывали, что он отгонит лёд к северу. Затем ветер изменил направление на западное, и это было огорчительно, зато теперь задул настоящий норд-ост, а хуже для нас ветра и представить нельзя, поскольку именно он гонит лёд в Карское море на юго-запад и запад.

И тем не менее впереди льда не видно, зато возле берегов на юге много мелкого льда и сала[21]. Видимость по-прежнему плохая, мы не можем по-настоящему ничего рассмотреть вокруг. И вдруг туман начинает сгущаться — и вот мы опять не видим ни зги. Кругом белая мгла, да за бортом плещутся волны, но теперь мы уже можем взять курс на Ямал, почти прямо на норд-тень-ост[22].

Так в тумане мы и входим в Карские Ворота, в тумане же и выходим из них. Карское море волновалось перед нами, льда нигде не было, волны шли с севера.

На борту началось ликование. Юхансен заявил, что мы удачно справились с первым из двух испытаний, которые ему предсказала гадалка.

Мы уж решили было, что теперь чистая вода нас ждёт до самого Енисея, но через несколько часов (было 20.30) с правой стороны показался лёд. Белая пустыня простиралась во все стороны, и через 20 миль мы оказались среди плавучих льдин, и «Коррект» впервые подвергся серьёзному испытанию.

Однако это оказались всего лишь отдельные льдины, рыхлые и грязные. Небо угрожающе хмурилось, но на юге было чуть-чуть светлее — вполне возможно, что это был отсвет плывшего массива льда.

Быть может, нам встретилась лишь узкая полоска льда, а вот к югу, судя по небу, скопилось его достаточное количество. Отсветы на небе на севере также говорили о том, что и там может быть скопление льда.

«Коррект», пробиваясь между плавучими льдинами, получил несколько толчков и ударов, испытал на прочность гордость капитана — «ледовый пояс»[23] — и благополучно выбрался на открытую воду. Небо впереди было тёмным, и снова с севера пошли волны. Похоже было, что мы наконец оказались в открытом море.

Ближе к полуночи снова пошли большие скопления льда. Мы находились уже в 40 милях от Карских Ворот. Но и на этот раз мы снова попали лишь в узкую полосу дроблёного льда. После часа медленного хода, не сворачивая с ранее намеченного курса, мы выбрались из него и вновь оказались в открытом, чистом со всех сторон от льда море.

Впереди что-то светлело. Может быть, то был лёд, но скорее всего, это слегка прояснилось небо. Лоцман Юхансен, стоявший на своём командном мостике, даже обиделся на моё предположение, что это может быть лёд. И чем дальше мы шли на восток, тем светлее становилось вокруг, а это означало, что мы приближаемся к чистому небу.

Понедельник, 11 августа.

Чудесная ночь, чистое небо, открытое море и почти нет ветра. Солнце уже золотит северное небо и вскоре в своём великолепии появится на небосклоне.

Море такое синее и такое безбрежное, что в три часа дня мы меняем курс на норд-норд-ост в надежде, что мы можем пройти напрямую вдоль северных берегов Белого острова. И с этой надеждой я и отправился спать.

В шесть утра я проснулся, потому что «Коррект» убавляет ход. Снова лёд! Оказывается, на севере он уже давно виднелся, а теперь вот появился и впереди по курсу. Сначала решили, что это небольшая полоса льда, и потому судно вошло в неё. Был небольшой туман. Мы всё дальше и дальше заходили в ледовое поле.

Когда я поднялся на мостик в девять утра, то лёд был кругом, куда ни кинь взгляд. Правда, это был не сплошной покров льда, а скорее только сало, и оно вряд ли могло держаться долго — скорее всего, через несколько дней оно неминуемо должно было растаять.