Через тернии в омут

Площадь Победы была, как обычно, суетна и многолюдна. Звучала музыка, шумел фонтан, летние кафе были заполнены, а по аллейкам сквера разъезжал детский поезд, который приводила в движение очаровательная лошадка-пони.

Я высадила Ромку с Мелиссой за квартал до площади, а сама медленно припарковала машину недалеко от фонтана. Потом подошла к самому фонтану и села на скамейку рядом с какой-то пожилой женщиной, возившейся со своим внуком. Вскоре передо мной вырос рыжий верзила. От него исходил устойчивый запах перегара.

– Я надеюсь, обошлось без глупостей?

– Я приехала одна, – спокойно произнесла я.

– Пошли, – кивнул мне верзила, и я поднялась с места.

– Вы объясните, что происходит? Почему вы похитили нашего фотографа? – начала спрашивать я, направляясь за верзилой в глубину сквера, прочь от площади.

– Сейчас придем, куда надо, там все и узнаешь. А то, что милицию не будешь подключать, я знал, – верзила неожиданно улыбнулся.

– Почему это? Я, кстати, думала обратиться к ним, – смело возразила я.

– Ну-ну, не надо ля-ля, как говорится…

Похоже, мои слова не произвели на рыжего никакого впечатления. А когда он произносил фразу «как говорится», я отметила еще, что он картавит. На всякий случай – особая примета никогда не помешает…

Вскоре мы подошли к подъезду ближайшего девятиэтажного дома, и рыжий сделал приглашающий жест.

– Заходи, – сказал он, и я прошла внутрь подъезда.

Рыжий, несмотря на то что был заметно пьян, держался довольно уверенно, нагло и твердо. Ему показалось, что я хочу позвонить в одну из дверей на первом этаже, и он перехватил мою руку. Хотя на самом деле я просто хотела поправить прическу.

– Давай без глупостей только! Чистосердечное раскаяние, как говорится…

– Да в чем же мне раскаиваться-то?! – не выдержала я.

Верзила вместо ответа запихнул меня в лифт, и мы поехали на седьмой этаж. По дороге он не издал ни звука, только злобно на меня пялился. Наконец мы вышли на этаже, и рыжий позвонил в дверь. Ему тут же открыли, и на пороге я увидела парня в очках, с весьма добродушным круглым лицом. «Интеллигенция?» – сама у себя спросила я, и чуть-чуть отлегло от сердца. Все же с интеллигентами проще иметь дело, чем с бандитами, во всяком случае, таким людям, как я.

– Давай-давай, заходи, не стесняйся, – подтолкнул меня рыжий.

– Вы бы хоть представились. Как вас зовут?

– Какая разница?! – сморщился парень в очках. – Впрочем, если вы так х-ха… хотите, то меня зовут Андрей, а его – К-костя!

«Уже хорошо, если так», – снова мысленно прокомментировала я события. Один картавит, другой заикается – на бандитский спецназ вроде бы совершенно не похоже.

– Ну, давай иди-ка полюбуйся на своего подельника. – Картавый рыжий Костя подвел меня к двери в комнату и открыл дверь.

Я увидела следующую картину. На кровати сидел еще один парень, довольно толстый и крупный, и курил. Виктор находился около батареи, к которой был пристегнут наручниками. Рот у него был заклеен скотчем. На лице виднелись многочисленные ссадины. Похоже, с ним тут особо не церемонились.

– Что же он вам может сказать, если рот у него заклеен скотчем? – спросила я.

Толстяк усмехнулся и сказал, что если кто захочет, то заговорит и через скотч, и через вату, и даже через кляп.

– И все же кто вы? – обвела я глазами всех собравшихся в комнате – к этому моменту туда пришли и рыжий, и очкастый-заикастый.

– Давай-ка рассказывай, зачем вы Антона Позднякова убили, – вместо ответа начал толстый.

«Ах, так вот откуда ветер дует!» – почти обрадовалась я. Значит, ребятки подозревают нас в убийстве Позднякова? Ну, что ж, сейчас я сумею убедить этих людей в том, что мы к этому делу не имеем ни малейшего отношения, и они нас отпустят.

– Мы не убивали никого, ребята, честное слово! Вы друзья его, да? – очень дружелюбно начала я.

– Кто мы – это неважно, отвечай по существу, – оборвал меня картавый Костя.

– По существу – мы не убивали.

– Т-ты з-за-а… казала, а он – у-у– бил, – резюмировал заикастый Андрей, указывая на Виктора.

– Ребята, послушайте, при чем тут мы? Антон следил за моей подругой, мы с ним просто поговорили накануне о том, чтобы он это прекратил, а потом…

– А потом, – прервал меня толстяк, – убили. Вот только зачем? Что он вам-то сделал? Однако… Это неважно, мотивы нас интересуют, но постольку-поскольку. Нам нужны ваши признательные показания. А если их не будет, то и вас может не быть.

– Уже сегодня, – оптимистично добавил Костя.

– Да какие там признательные показания! Мы ни в чем не виноваты! А Виктор ничего не сказал вам, потому что он по жизни немногословен. А вы его избили! Если вы друзья Антона, то лучше нам выяснить все спокойно.

У меня уже сложилось впечатление, что эти люди – никакие не бандиты, а простые парни, которых, видимо, взволновала смерть Позднякова. И самое главное – они все были под мухой. На столике перед толстяком стояла бутылка водки, еще не допитая, от картавого Кости разило за километр, а заикастый Андрюша тоже едва держался на ногах. Как они только смогли справиться с Виктором?