Через тернии – в загс!

Смоленский вышел открывать принципиальному человеку.

– Это что еще такое?! – возмутился он, когда на пороге всколыхнулось кружевное облако. – Вы ошиблись! Я проститу…хм, вас, не заказывал!

– А ты закажи, – икнуло облако и за галстук подтянуло его ближе к себе.

– Софья Владленовна?! – в ужасе закричал Смоленский.

– Вот видишь, – та повернула голову к Эмме, – узнает меня в одетом виде. Снимай штаны! – скомандовала она.

– Позвольте, – опешил профессор, – с какой стати?

– Вот до чего вы дошли, Павел Павлович, – сурово сказала Эмма, с ненавистью глядя на соседку, – готовы прямо на лестнице заниматься чем попало и с кем попало! Эх, мужчины…

– Я не готов, – пытался отвертеться от незваной гостьи Смоленский, – совершенно не готов. С какой стати я должен снимать штаны?!

– Укусы хотела посмотреть, – миролюбиво сказала Ковалевская и снова икнула. – Да ладно, чего уж там. – Она поднесла початую бутылку ко рту и вылила в него добрую половину содержимого. – У вас, как я погляжу, тут свои шуры-муры. Но я просила сказать честно, – она облокотилась на Смоленского. – Ноги совсем не держат. От любви, заметьте, от чувств-с… – И упала в его объятия.

Не удержавшись на ногах, Смоленский грохнулся в собственном коридоре. Эмма округлила глаза и бросилась на помощь. Ковалевская стонала от удовольствия, вцепившись в профессора мертвой хваткой.

– Отпустите чужого мужчину! – Эмма безрезультатно трясла ворох тюля и кружев. – Я говорю вам, что я против! Вы слышите, Софья Владленовна, я против того, чтобы у вас с профессором были длительные и страстные отношения. Я против!

– Что вы говорите?! – обрадовался Смоленский, пытаясь скинуть с себя Софью Владленовну. – Эмма Олеговна, Эмма! Повторите то, что вы сказали, еще раз.

– Глупости какие, – пожала плечами та, – я не вам говорила, а ей.

– Скажите мне, – потребовал профессор, – переборите свою гордость! Хотите, я сам все скажу?!

– Ничего не говори, – прошептала Эмма, – потом, не сейчас, в следующий раз.

– А он будет, этот следующий раз? – Смоленский встал, потирая ушибленный затылок.

– Будет, – с жаром пообещала Эмма, отступая назад.

– Тогда я приглашаю тебя на юбилей моей мамы! – выпалил Смоленский и схватил ее за руку. – Поедешь со мной?

– К твоей маме? – изумилась Эмма. – Знакомиться с твоей матерью? А если я ей не понравлюсь? Это настолько неожиданно. Хорошо, пусть это будет свежей струей.

– Хочу в душ! – заявила Ковалевская, пытаясь подняться.

– Ее нужно отнести домой, – сказала Эмма, глядя на бессмысленные попытки нетрезвой дамы.

– Домой, – обрадовалась та, – мне надо домой. Сейчас придет внук, я должна прочитать ему лекцию о вреде алкоголя. Где мой алкоголь? Вы выпили мой алкоголь?! – Она подняла с пола пустую бутылку. – Негодники, – прошамкала Ковалевская и запустила в них пустой тарой.

– Она становится опасной для окружающих, – заявил Смоленский, подхватив Ковалевскую под мышки. – Держите ее за ноги и осторожно двигайтесь вперед, – приказал он Эмме, и они дружно потащили соседку к выходу.

– Вот видишь, – сказал, подмигивая, Смоленский, – как у нас с тобой все хорошо получается, мы практически единый организм, который тащит другой организм.

– Ты так думаешь? – Эмма улыбнулась и отпустила ноги Ковалевской. – Дальше ступеньки. Или воспользуемся лифтом?

– Лучше ступеньки, – ответил Смоленский, – я боюсь с ней в лифте застрять. Вообще-то, – он игриво обратился к Эмме, которая снова подхватила конечности соседки, – я ничего не боюсь. Кроме пьяных дам, хватающих меня за галстук. Я такой храбрый, сильный…

– Ой! – взвыла Ковалевская.

– По вашей милости, Павел Павлович, – пропыхтела Эмма, – она бьется попой о ступеньки.

– Нет, Эмма Олеговна, это вы слишком высоко задрали ей ноги.

– Бросьте меня здесь, – простонала Ковалевская. – Бросьте на погибель.

– Софья Владленовна, – укорил ее профессор, – вы же практически тезка такой великой женщины, а какие слова говорите! Не бойтесь, профессор Смоленский еще никого не бросал! – Он обратился к Эмме: – Это я говорю совершенно искренне, жена бросила меня сама. Но я хороший.

– Что вы говорите, – кряхтя от тяжести, произнесла Эмма.

– Правду и только правду! – заявил Смоленский и присягнул рукой на предполагаемой Библии.

– Ой! – взвыла Ковалевская, которую в очередной раз уронили.

– Ой! – взвизгнул от неожиданности ее внук, открывавший в этот момент дверь в свою квартиру. – Бабуля?!

– Да, милый, – простонала та, – это я, твоя падшая бабушка. Давай завязывать с зеленым змием вместе.

– Так мы договорились? – Смоленский прислонился к двери Эммы Олеговны. – Поедете со мной на юбилей?

– Раз уж начали на «ты», – предложила она, – давайте и дальше.

– Давайте, давай. Так каким будет ваш ответ?

Глава 11 На ее пути попалась роковая женщина!

Максим стоял у раскрытого окна, курил. И с тоской смотрел в ночь. Когда он переживал, его карие глаза темнели еще больше и становились похожими на два омута, в которых погибала Алла. Она подошла к нему и обняла за талию.

– Ты роковая женщина, – затушив сигарету, произнес Емельянов.

– Красивая? – не поняла Алла.