Через тернии - в загс!

Софья Владленовна Ковалевская забралась на чердак, отвязала веревку и теперь рвалась в квартиру к счастливой сопернице. Она согласилась помогать профессору за один-единственный поцелуй и сейчас стремилась разобраться с коварным обманщиком, сиганувшим с крыши к другой даме сердца.

– Откройте или я оболью спиртом дверь и подожгу! – кричала она.

– Врет, – отмахнулся Смоленский, – у нее нет спирта. Мы с ней все, что было, уже выпили.

– Может, все же откроем? – поинтересовалась Алла. – Женщина так просит.

Словно услышав ее слова, Ковалевская принялась долбить в дверь с новой силой.

– Откройте, или я умру на этом пороге!

– Софья Владленовна, – Эмма все же открыла дверь, и к ней в коридор завалилась нетрезвая соседка, – разве так можно?! Вы же тезка такой великой женщины!

– Оттого и страдаю, – призналась та, – все меня с ней сравнивают. А что я должна была открыть, чтобы ее переплюнуть?! Теорему Пифагора? Так ее уже давно открыл Пифагор. А! – Она заметила профессора, неудачно спрятавшегося за кресло. – И ты тут, Брут?! Он должен мне поцелуй! – Ковалевская вскочила и рванула в комнату.

– Я вас поцелую! – закричал Смоленский и принялся бегать от нее вокруг кресла. – Потом! Когда протрезвею.

– Это что за брачные игры в моем доме? – возмутилась Эмма.

– Он обещал меня поцеловать! – Ковалевская сделала ход конем – резко остановилась, и в нее со всего маху врезался Смоленский. – Целуй, коварный! – Она обхватила его пудовыми ручищами и прижала к себе.

– Ну, – покраснела от гнева Эмма, – это уже слишком. Идите целоваться к себе!

– Вот видишь, – заявила Ковалевская, – ты ей больше не нужен. Она тебя отпускает.

– Я думаю, – обратился к Алле Емельянов, – нам тоже пора.

– Подожди, – прошептала она ему, – интересно же, чем все закончится.

– Это не закончится никогда! – воскликнула Эмма и опустилась в кресло, у которого стояли профессор с соседкой.

– Эмма, дорогая, только один раз, я ей действительно обещал, – пролепетал Смоленский и чмокнул Ковалевскую в щеку.

– Отпад, – произнесла та и рухнула, как подкошенная.

Мужчинам пришлось переносить ее на руках. Смоленскому было легче, когда-то он уже это делал. Емельянов с непривычки ронял Софью Владленовну и нецензурно выражался. Алла шла следом, готовая прийти на помощь в любой момент. Дверь в квартиру Ковалевских открыл только что вернувшийся внук. Его красноречивый взгляд говорил о том, что завтра он оставит бабушку без сладкого. Ну уж без спиртного, это точно!

После возвращения тела соседки по месту жительства Эмма предложила гостям выпить чаю. Чинно рассевшись вокруг стола, гости попытались вести себя благопристойно.

– Какой чудесный вечер, – начала фальшиво Эмма Олеговна.

– Да, – согласилась с ней Алла, – хорошая погода. И люди вокруг хорошие. Простые люди.

– Это на что вы намекаете?! – подскочила Эмма. – Что я простая и доступная?! Максим, она обозвала меня падшей женщиной. – Эмма вскочила из-за стола и направилась в кухню.

– Спокойно, – обнадежил Аллу несколько протрезвевший после последних событий Смоленский, – я беру ее на себя. Все будет хорошо! – И отправился за Эммой следом.

– Слишком много волнений у нее сегодня, – попытался оправдать мать Емельянов.

– Нет, она права, – тяжело вздохнула Алла, – это никогда не кончится!

Они ушли, не дожидаясь, пока Смоленский успокоит Эмму Олеговну. Да и успокоит ли вообще? Разве такая женщина может успокоиться? Алла сомневалась. После того что случилось, а все случившееся было таким глупым фарсом, Эмма ее не простит никогда. Во-первых, будущая невестка назвала ее стервой. Во-вторых, даже не важно, что во-вторых, достаточно того, что есть во-первых. Кто же знал, что Королева – мать Емельянова?! У них и фамилии разные: у него – отца, у нее – девичья. И почему Максим молчал все это время? Алла подумала о том, что она его о матери и не спрашивала. А ведь нужно было спросить, когда он преподнес ей обручальное кольцо. Поинтересоваться, а мамка-то знает, что творит ее тридцатипятилетний сынуля? Алла посмотрела на Емельянова и поняла, что он тоже попал в переплет. Вполне самостоятельный мужчина, от которого мать просила скрывать ее возраст. Он и скрывал, как мог. Аленка тоже говорит всем, что Аллочке только тридцать, и она ее старшая сестра. Она делает это из благих побуждений – хочет выдать мать замуж. И у нее это неплохо получается. Алла выйдет замуж!

За Емельянова, теперь у нее нет соперниц. Зато появилась свекровь…

Глава 14 Не подходи к ней близко, Хрусталева, ой, не подходи!

Весть о том, что генеральная директорша оказалась матерью их начальника, мгновенно разнеслась по офису. Нет, Алла, чтобы не показать себя полной дурочкой, молчала, как рыба. Смоленский ни с кем из сотрудников знакомства не водил. Признался сам Емельянов. Когда ему позвонила Эмма, он при всех назвал ее мамой.