Через три океана

С провизией не совсем ладно - солонина стала все чаще и чаще портиться - вскроют бочонок - "запах" (выражаясь деликатно) разносится по всему судну. Каждый раз все больше и больше приходится забраковывать. Запас свежего мяса, хранившегося в рефрижераторах, давно истощился, но далеко не все суда обладают такой необходимой вещью, как рефрижератор.

Команда без сапог. Имеет по одной фуражке, которая бережется самым тщательным образом. Во время погрузки кто носит феску, кто колпак, большая часть просто пустой чехол, а один даже в цилиндр вырядился, который ему живо смяли во время погрузки.

Последнее время на судне много случаев малярии. В день прибывает человек пять с сорокаградусной температурой. После первой большой дозы хинина приступы больше не повторяются.

23 марта. Сегодня утром распрощались с Индийским океаном, о котором впрочем сохранили самое приятное воспоминание; первую половину его прошли полным штилем, а во второй налетавшие шквалы обыкновенно через несколько часов затихали, зыбь была сносная, что и давало нам возможность грузиться неоднократно. Погрузку начинали с раннего утра и даже в самый солнцепек не прекращали. Частенько нас поливал и освежал тропический дождик, налетавший вместе со шквалом.

Ввиду приближения к неприятелю, количество сверхкомплектного угля на всех судах уменьшено адмиралом. Для "Авроры" полный запас установлен теперь в 1250 тонн, для броненосцев - в 1800 тонн.

При последней погрузке миноносец "Буйный" получил повреждение в носовой части; раньше такой случай уже был с другим миноносцем.

Похоронили мы в Индийском океане двух матросов, умерших на госпитальном судне "Орел", потопили один паровой катер с броненосца "Сисой Великий"; его во время погрузки зыбью ударило о борт броненосца, прижало и перевернуло: офицера и команду, очутившихся в воде, подобрали, прежде чем акулы успели накинуться на них.

Сегодня в час дня прошли между Никобарскими островами и Суматрой. Засинели вправо на горизонте горы острова Пуловея (у северной оконечности Суматры), милого Пуловея, с которым у меня связано столько охотничьих воспоминаний.

Глава XXIX.

Малаккский пролив

Вошли в Малаккский пролив; чем дальше, тем он уже становится. Здесь идти тревожно. Каждую ночь можно ожидать нападения миноносцев. Миновали спокойные денечки.

Ну а где же наша 3-я Тихоокеанская эскадра? Наша пресловутая 3-я эскадра, посланная для успокоения общественного мнения? Будем ли мы ждать ее или нет?

Нынешнее настроение офицеров и команды мне очень нравится. Все как-то воспрянули духом, чрезвычайно деятельны, бодры, работа кипит; странно, что адмирал, несмотря на двухкратную просьбу командира, почему-то не разрешает выломать и выбросить все дерево за борт. У нас очень много горючего материала{32}. Делаются попытки защитить и мой боевой перевязочный пункт: вдоль борта вешаются железные колосники. Разумеется, как защита, все это сущие пустяки. Днем встретили одно коммерческое судно, идущее к Пуловею, скоро вся Европа будет оповещена по телеграфу о нашем местонахождении. Воображаю, какие толки и путаница были в газетах! Куда делась эскадра? Уж не вокруг ли Австралии она идет? Потом разочарование и негодование. Помилуйте! Ползти Индийским океаном двадцать дней!

С наступлением темноты разносятся и ставятся на палубе пиронафтовые фонари{*25}, пущенные в четверть огня, или же зажигаются электрические лампочки, окрашенные в темно-синий цвет. Сидим мы в этой полутьме, лица кажутся мертвенно-бледными; разговоры не клеятся. Скучно.

На музыку большой спрос. В этой темноте почти каждый вечер я играю свои любимые мотивы, часто полные меланхолии и грусти; публика слушает молча, пригорюнившись.