Через время, через океан

– Вы простите, что я на вас с порога набросился. Я все сейчас объясню. Я ведь вовсе не злодей какой-то и уже понял, что вы желали Людмиле только добра. Но дело в том, что Лидия Михайловна и Люся – они ведь совсем как дети малые иногда… Сколько раз уже было: приходили в дом какие-то люди. Говорили, что будут фонд Крестовской создавать – для помощи, скажем, начинающим балеринам... А Лидочка – она всем верит, деньги дает. А потом ее обманывают, и она очень переживает. Да что там переживает! У нее ведь до недавнего времени с головой все нормально было. А эти приступы стали случаться после того, как из дома все ее награды пропали. Представляете: двенадцать орденов, медали, даже значок «Ворошиловский стрелок», который она во время войны получила... Тоже такая скромная с виду девушка пришла, заморочила голову: что планируется музей-квартиру Крестовской открыть в ее бывшей гримерке и награды станут экспонатами...

– И вы, значит, решили, что я тоже что-то украсть явилась, – покачала головой Надя.

– Я просто перестраховываюсь, – пожал плечами Егор Егорович. Внимательно взглянул на нее и добавил: – К тому же всегда имеет смысл задаться вопросом: кому интересно ходить в гости к ветхим старухам просто так? Если нет никакой тайной цели?

– А какая же цель у вас? – усмехнулась Надежда. – Вы-то с какой стати их благодетелем выступаете?

– Ну, у меня все просто, – пожал плечами мужичонка. – Я Крестовскую знаю давно и глубоко ее уважаю. И помогаю ей не бесплатно – за жалованье и за жилье. Мама моя верной поклонницей Лидии Михайловны была. И меня на ее спектакль чуть не в три года притащила – на «Щелкунчика». А потом так вышло, что мы в Узбекистан уехали. А когда вернулись после всех тамошних погромов, это в девяностых было, получилось, что жить-то нам и негде. Вот мама и пошла на поклон к Крестовской – знала, что та всегда убогих да сирых жалеет. Лидия Михайловна помогла – пробила матушке через мэрию «однушку». А когда умерла мама – пять лет назад – и я пошел ее благодетельницу на похороны позвать, то увидел, в каком Лидия Михайловна состоянии. И взялся ее опекать... Ну, а она, справедливый человек, мою помощь оплачивает. Собственно, это все.

– Вы так подробно рассказали, – хмыкнула Надя. – Будто оправдываетесь...

– Я не оправдываюсь, я предупреждаю, – мгновенно парировал Егор Егорович. – За Крестовскую – я горой и обидеть ее не позволю. Чай с ней можете пить сколько угодно и байки ее выслушивать, хоть диссертацию про нее пишите – к нам, кстати, тут уже ходит один аспирант. Но если я услышу про очередной фонд, или про выставку, или что тебе срочно деньги на операцию нужны – выставлю тут же.

– Не надо мне угрожать, – поморщилась Митрофанова. – Тем более что на имущество балерины я не претендую. И к вам в дом ходить вовсе не собираюсь. У меня своих дел полно. И всякие, как вы говорите, байки мне слушать некогда.

– Ну, и жаль, – неожиданно отреагировал Егор Егорович. – Бабульки-то мои скучают. Хлебом их не корми – дай кому-нибудь жизненный опыт передать. А мне эти их истории про всякие балетные пачки выслушивать неинтересно, да и некогда. Я только про другие пачки знаю. Которые из денег. – Он хохотнул.

А на прощание панибратски потрепал девушку по плечу:

– В общем, так, Надежда. Я лично против тебя ничего не имею. Позовут старушки – приходи, буду рад. А то газету некогда почитать – все слушай про Сталина, да про Берию, да про интриги эти театральные...

– И не подумаю к вам приходить! – буркнула Надя.

Однако уже на следующий день ей позвонила сама Крестовская. И не терпящим возражений тоном заявила, что Люся испекла для «своей спасительницы» какой-то особенный торт, аж из четырнадцати коржей, и если Надя не придет, то у домоправительницы наверняка случится еще один сердечный приступ – от обиды. А еще через пару дней последовало приглашение на «суаре», опять вроде как в Надину честь – потому что, заявила балерина, таких добрых и бескорыстных людей, как она, в современном мире не сыщешь...

Тоже пришлось пойти. Да и сегодня отказаться было никак не возможно, потому что задумывалась целая вечеринка – на этот раз уже в честь дня рождения Лидии Михайловны.

День рождения, конечно, дело святое. И кормят у балерины вкусно. И в роскошной квартире с видом на сияющую огнями Тверскую бывать приятно. Но только грустно немного. Там, за толстыми стеклами стеклопакетов, зазывно мерцают казино, рестораны, ночные клубы. Идут в обнимку влюбленные парочки. Хохочут веселые компании. Проносятся лимузины... А она – коротает вечера со старухами.

Но только заняться-то больше нечем. Ее друг и любовник Димка по-прежнему оставался в Питере и вестей о себе не подавал. Одноклассник Мишка после их незадавшегося свидания так и не позвонил ни разу. Подружки – вечерами все при своих мужиках, а одна в ресторан не пойдешь...

* * *