Через все испытания

- Конечно, - задумчиво сказал Паулюс, - автор этого послания, если смотреть с его колокольни, прав. Все события он рассматривает как политик. Как человек штатский, он не может понять, что значит для солдата повиновение, не понять ему и тех соображений, которыми я руководствовался, приняв решение... Скажем так, Адам: они видят все в ином свете, чем мы. Я ни в коем случав не отказываю этим людям в добрых намерениях. Но для меня это подрыв солдатской дисциплины, и с этим согласиться не могу"{1}.

- Ведь когда-нибудь узнаем. Наверняка узнаем! - сказал я.

- Возможно, возможно, - все еще улыбаясь, согласился Ульбрихт. В эти минуты лицо его было удивительно похожим на то, которое мне запомнилось еще в те годы, когда проходил 7-й конгресс Коминтерна.

Именно тогда, в 1935 году, я впервые увидел Вальтера Ульбрихта, Вильгельма Пика, Мориса Тореза, Пальмиро Тольятти и других руководителей братских коммунистических партий. Мы, молодежь, находились в те дни в Москве, в ЦК ВЛКСМ, и нам была предоставлена возможность присутствовать на конгрессе. Тогда я, конечно, не мог и подумать, что жизнь так близко сведет меня с этим человеком.

Через несколько дней мы прощались с В. Ульбрихтом и его товарищами.

- До встречи в Берлине! - услышал я от Ульбрихта. И снова, как в тридцать пятом, не допускал мысли о

том, что его слова могут сбыться. А они ведь сбылись. Мы встретились в 1950 году в Берлине на приеме у главнокомандующего Группой советских войск в Германии. Вальтер Ульбрихт узнал меня, тепло поздоровался, обнял на виду у всех и, улыбнувшись, спросил:

- А ты ведь тогда, наверное, не поверил, что встретимся в Берлине? Вот видишь, встретились.

Но это, как говорится, небольшое отступление.

...После отказа Паулюса принять ультиматум советского командования и капитулировать Ставка приказала Донскому фронту нанести решающий удар по окруженным войскам и добиться их полного разгрома.

Военный совет Донского фронта обратился к воинам с призывом. В нем говорилось:

"Товарищи бойцы, командиры и политработники! Вы блестяще справились с задачей героической защиты Сталинграда... Своей стойкостью и героизмом вы прославили свое имя в веках.

Но это только одна половина решения большой задачи... Ведь наш советский народ с нетерпением ждет от нас радостного известия о ликвидации окруженных войск, полном освобождении из кровавых рук подлого врага родного героического города Сталинграда.

В победный, решительный бой, дорогие товарищи!.."

Политработники армии во главе с членами Военного совета З. Т. Сердюком и К. К. Абрамовым направились с письмом в войска, в окопы и траншеи, проводили беседы с бойцами, которые были готовы идти на последний штурм обороны противника и только ждали сигнала. Зов "В победный, решительный бой, дорогие товарищи!" вызывал у них прилив новых сил и энергии. Повсюду состоялись короткие партийные и комсомольские собрания, митинги. Воины давали клятву добить фашистских извергов на сталинградской земле.

...Настало утро 10 января. В 8 часов 05 минут началась мощная артиллерийская подготовка по всему кольцу окруженных войск Паулюса. В 9 часов войска Красной Армии перешли в наступление. По всему фронту прокатилось мощное "Ура!". Начались завершающие бои по ликвидации окруженной группировки. Они шли днем и ночью, не давая покоя врагу, изматывая и окончательно ослабляя его. В этот период я снова находился в 204-й стрелковой дивизии, действовавшей на левом фланге армии.

Залп за залпом, разрыв за разрывом, и там, где ударит снаряд, взметаются вверх куски дерева, осколки, ледяные глыбы, части оружия, клочья одежды. Между разрывами - доли секунды. Ухо не в состоянии различить отдельные орудийные выстрелы. Залпы сливаются воедино, по вражеским позициям перекатывается жуткий огненный вал, вокруг один сплошной грохот и вой. Все сотрясается и дрожит так, что кажется: вот-вот не будешь в силах держаться на ногах...

Поток смертоносного металла не утихал. Наоборот, казалось, что вступают в действие все новые и новые батареи - на севере и юге, на востоке и западе. Со всех сторон в котел рвались смерть и разрушение, и не было нигде ни одного укромного уголка, не было у врага защиты, не было больше ни одной непростреливаемой во вражеской обороне точки. А огненная волна все нарастала и катилась вперед... Пошла вперед и пехота с танками.

Враг упорно сопротивлялся и, используя населенные пункты по берегам рек Червленая и Россошка, пытался приостановить наше наступление. Части Донского фронта, несколько перегруппировав силы, 17 января начали решительное наступление на всех направлениях. Враг не выдержал ударов наших войск и стал откатываться в сторону Сталинграда. Кольцо окружения продолжало неумолимо сжиматься.

Как стало потом известно, 20 января Паулюс попросил Гитлера предоставить ему полную свободу действий. Гитлер ответил немедленно:

"Капитуляция исключена. 6-я армия до конца выполнит свою историческую миссию. Благодаря своему упорному сопротивлению, она позволит создать новый фронт, к северу от Ростова, и обеспечить отход группы армий с Кавказа".