Через все испытания

На первых порах не все шло гладко, некоторые командиры не очень-то охотно брались за дело, выискивали различные причины, чтобы избежать выступления. И только потом, когда лекции, доклады, беседы командиров вошли, как говорится, в систему, стало легче работать - некоторые из них сами приходили с просьбой порекомендовать тему для лекции или доклада.

Так было, например, с командиром полка Денисом Семеновичем Хороленко. Когда я завел с ним разговор о необходимости чаще выступать перед личным составом, он скептически улыбнулся:

- Считаете, что мне больше заняться нечем? У меня и минуты свободной нет. К тому же зачем хлеб у политработников отнимать? Каждый должен делать свое дело и за него отвечать...

- Это верно, - согласился я. - Каждый должен отвечать за порученное ему дело. Только ведь и вас никто не освобождал от обязанностей воспитывать подчиненных. Что, как говорится, посеешь, то и пожнешь. А время на подготовку к выступлению при желании всегда можно найти.

Командир полка продолжал упорствовать, с жаром доказывал, что дело командира - командовать, обучать подчиненных мастерству воевать, смелости, решительности...

- И быть примером для подчиненных, - вставил я и продолжил: - Почему офицеры полка так неохотно выступают перед подчиненными? А ведь некоторые из них обладают даром пропагандистов. Их слово могло быть ярким, мобилизующим. Спросил недавно одного командира роты: почему ни разу не побеседовал с личным составом? В ответ: "О чем?" - "Ну хотя бы о том, в чем источник силы и могущества нашей армии. Слышал, как убедительно, интересно говорили вы об этом со своими товарищами. Вот так бы и со всей ротой". Знаете, что он ответил? "Нам полковой командир больше знает и говорить умеет убедительно, да и то не выступает. А что уж я?"

- Кто же это такой умник? - засмеялся командир полка и, зная, что я все равно не назову фамилию офицера, сказал: - Собственно, это неважно. Однако подумать есть о чем. А какую тему вы предложили бы мне обмозговать на первый раз?

Мы условились, что Хороленко подготовит доклад об источниках могущества Красной Армии и выступит с ним перед офицерами полка. А несколькими днями позже в политотделе собрались все командиры полков, их заместители по политчасти, чтобы поговорить о том, как сделать устную пропаганду и агитацию более действенной, целенаправленной и эффективной. Особенно теперь, в период подготовки к штурму Днепра, когда от личного состава требовалось напряжение всех духовных и физических сил.

Вопрос обсуждали в сложнейшие периоды боевых действий, командиры самых высоких рангов находили возможность регулярно выступать перед личным составом, рассказывать ему об освободительной миссии Красной Армии, об истоках мужества и героизма советских воинов, о положении на фронтах, о задачах дивизии.

Слушая выступавших, я вспоминал бои под Сталинградом. Обстановка тогда действительно была напряженная, сложная, но и тогда командующий армией генерал М. С. Шумилов, начальник штаба генерал И. А. Ласкин, другие офицеры штаба армии считали за правило при любом удобном случае побеседовать с личным составом, ответить на вопросы людей, ободрить их. Чаще всего такие беседы проходили экспромтом, но иногда к ним готовились обстоятельно. И в том, и в другом случае они приносили неоценимую пользу, мобилизующе действовали на личный состав.

Как-то после одной из таких встреч с бойцами и командирами в полку Михаил Степанович возвратился в штаб в приподнятом настроении и поделился со мной:

- С такими людьми мы не имеем права проигрывать ни одно сражение. Слышали бы вы, как они говорят о долге, о чести советского бойца, сколько решительности, веры в победу в их высказываниях! Наши воины хорошо знают, за что они идут на смертельный бой с врагом, глубоко сознают, что они отстаивают. Они дерутся за себя и за Родину. За свою семью и за Родину. За свое счастье и за счастье Родины. Таких людей не сломить!..

Мне было приятно сознавать, что командарм ни разу не ответил отказом на предложение выступить с лекцией или докладом перед той или иной аудиторией, находил в этом моральное удовлетворение. Еще приятнее оттого, что М. С. Шумилов сам искал встреч с людьми, нес в массы воинов партийное слово. При любом удобном случае я ставил командующего в пример другим командирам, политработникам, пытающимся оправдать свою слабую пропагандистскую активность недостатком времени, сложностью обстановки.