Через забор

Ее бледное, расстроенное лицо.

— Кортни…

— Я ошиблась ящиком…

Ледяной страх побежал по спине.

Она держала большой конверт со всеми моими письмами к матери и сестре, и моими юридическими документами.

Я слишком долго ждал, чтобы сказать ей, и теперь она сама узнала о моем прошлом.

— Ты… был в тюрьме, Натан?

— Да.

— Ты лгал мне все это время? — Ее голос дрожал от сдерживаемых эмоций. — Ты врал мне… обо всем?

Я встал, потянулся к ней, но Кортни попятилась назад.

— Нет! Мои чувства к тебе настоящие — я люблю тебя. Ты значишь для меня все!

— Тем не менее, ты мне лгал.

— Да. Я боялся.

— Чего?

— Что ты уйдешь от меня, когда узнаешь обо всем.

— За что ты попал в тюрьму?

— Ты выслушаешь меня?

Кортни колебалась, и у меня сжалось сердце.

— Пожалуйста, позволь сказать тебе, — я проглотил подступивший к горлу ком. — Если ты захочешь, чтобы потом я ушел, я уйду.

Казалось, прошла вечность, прежде чем она кивнула.

— Хорошо. Я слушаю.

Кортни села на диван, я тоже — близко, но не касаясь ее.

— Я попал в тюрьму за убийство.

Она округлила глаза.

— Ты убил кого-то?

Я вздрогнул.

— Да.

— Специально? — прошептала она со страхом.

— Нет! Не смотри на меня так, будто боишься. Это был несчастный случай — клянусь!

— Скажи мне, — потребовала она тихим шепотом.

— Я сидел в тюрьме за непредумышленное убийство и неосторожное вождение. Мне было восемнадцать. Я пробыл в тюрьме четыре года и вышел по условно досрочному освобождению, — я глубоко вдохнул для храбрости. — Я вел машину и не справился с управлением, убив одного пассажира и ранив другого.

— Натан, — выдохнула Кортни.

— Я убил своего младшего брата, — мне пришлось на мгновение остановиться. — Моя сестра Софи была ранена, но выжила.

Кортни охнула, прикрывая рукой рот. Я воспользовался случаем и придвинулся ближе, желая почувствовать ее тепло.

— Если это был несчастный случай, то почему тебя посадили?

— Чтобы понять, тебе нужно узнать всю историю.

Она глубоко вздохнула.

— Хорошо.

Я схватил ее руку, поцеловал ладонь и отпустил.

— Спасибо.

Каждый нерв в моем теле ощущался так провод под напряжением. Я встал и прошелся по комнате, отчаянно молясь, что не потеряю Кортни из-за своей трусости.

— Я вырос на Восточном побережье в Новой Шотландии. Отец умер, когда мне было десять. Вскоре после этого мама снова вышла замуж. Райан был вдовцом и имел сына. Тревор был на шесть лет моложе меня, на три года младше Софи.

— Ты с ним ладил? С Райаном?

Я пожал плечами.

— В основном. Во всяком случае, поначалу. Моя мама души не чаяла в Треворе, как и все мы в некотором роде. Он был в таком возрасте… его легко было полюбить. Люди думали, что я ревновал, но это не так. Я не показывал свою любовь, как мама и сестра, но он был моим маленьким приятелем, и я никогда не думал о нем как о сыне Райана, а как о моем младшем брате.

— Что случилось?

— Я стал подростком. Мы с Райаном часто ссорились. Он все время совал нос в мои дела, и я бунтовал. Часто, — я сухо рассмеялся. — За что меня наказывали. Тоже часто.

— А твоя мама?

— Как правило, она была на стороне Райана. Я не говорю, что она была неправа, но иногда мне казалось, что она могла бы заступиться за меня немного больше.

— А Софи?

Я искренне улыбнулся.

— Моя младшая сестра верила в любовь и мир, как настоящие хиппи из семидесятых. Она носила цветочные платья и распущенные волосы. За это я называл ее Цыганочкой. Она была милейшим созданием, и всегда заступалась за меня, — я встретился с осторожным взглядом Кортни. — Больше я таких людей не встречал, пока не познакомился с тобой

— Не надо, — Кортни отвела взгляд.

Я прочистил горло. Мне нужно было продолжать свою историю и приберечь извинения на потом. Если, конечно, она позволит мне извиниться.

Чтобы немного ослабить напряжение, я повел плечами и продолжил:

— На шестнадцатый день рождения мама подарила мне старый «Мустанг» отца. Она хранила его все эти годы для меня. Райан был не слишком этому рад, но мне было все равно.

Я посмотрел себе под ноги, собираясь с мыслями. Мои пальцы сгибались и расслаблялись в постоянном ритме — нервная привычка, которую я приобрел в тюрьме, когда мне нужно было какое-то физическое расслабление.

— Машина требовала много работы. Я устроился на неполный рабочий день, чтобы оплачивать запчасти, мои друзья помогали с работой, но все равно на восстановление ушло почти полтора года. Я слышал, как Райан говорил маме, что скоро мне это надоест и я все брошу, но он понятия не имел, что для меня значил «Мустанг». Он принадлежала отцу — моему настоящему отцу. Я помнил, как ездил с ним на нем, и знал, как сильно он любил его…

— Что случилось дальше?

Я молча смотрел в окно.

— Мне исполнилось восемнадцать. Я был молод и глуп. В тот вечер я был дома с Тревором и Софи — меня снова наказали. Мама с Райаном куда-то уехали. Чуть раньше мы с Райаном сильно поссорились. Я кипел от гнева, сидя в своей комнате, думая, что мне пора найти собственное жилье. Тревор и Софи пришли ко мне и попросили поехать за мороженым. Я согласился. Может, потому что мне натерпелось сбежать оттуда, а может на зло Райану.

— На зло?