Черная акула

— Дежурный? — буркнул он озабоченно. — Из Шахтинска, ФСК, Проскурин тебя беспокоит. Слушай, у вас сегодня никаких особых инцидентов не было? — Он послушал полминуты, а затем резковато оборвал: — Я тебя не про чепуху спрашиваю. Это все для оперов. Меня серьезные случаи интересуют. Понимаешь, серьезные. — Он вдруг быстро взглянул в сторону Алексея и спросил: — Ага, а сколько их там? Живой? Хорошо. Показания сняли? А почему? И когда? Завтра? Ну ладно. Завтра так завтра. Слушай, Трофимов, а ты мне мозги не пудришь? Не может быть, чтобы вообще свидетелей не было. Там ведь большой поселок. Ясно. Кто работает? Ну, они, может быть, до утра опрашивать будут… Ну ладно. Понятненько. Если что-нибудь объявится, ты нам тогда сразу перезвони. Дежурному передашь, если не будет никого. Ну, бывай. Бывай, Трофимов, бывай. Он положил трубку, еще с полминуты помалевал узоры, затем достал новый лист, шлепнул его на стол, протянул Алексею ручку и приказал:

— Так, стало быть, вот что, мил друг. Бери-ка ручку, листочек и подробненько все опиши. Что, да как, да почему.

— Если подробненько, то мне твоего листика и на половину не хватит, — буркнул Алексей.

— Ты не хами давай, — одернул его Проскурин, но достал еще один лист и положил поверх первого. — Давай, времени у тебя немного, так что особенно не витийствуй, понял? — Он снял трубку и начал набирать новый номер, приговаривая на ходу: — А то, кто знает, на Достоевского ты вроде бы не похож, а может, как начнешь писать, так не остановишь потом. — И тут же без всякой паузы добавил: — Отделение? Кто-кто? Когда представляться научишься? Ты вот что, Семкин, кончай мне тут голову морочить. Не мальчик, понял? Вот-вот. Слушай-ка, у тебя сегодня кто в патруле? Вот ты мне Медведева и подошли. Да ладно, кончай нюнить. Не надолго, на пять минут. Вопросик тут мне один выяснить нужно. Давай-давай, прямо сейчас. Пусть хватает фуражку, кителечек и рысью сюда. Правильно, Семкин, мыслишь, по-деловому. Так что давай. Смотри, ты меня знаешь, я ждать не люблю. Алексей, краем уха слушавший разговор, усмехнулся. Ишь ты, набоб местный, ждать он не любит. Феодал, едрена корень. Беги к нему рысью.

— Что смотришь-то? — спросил Проскурин, брякая трубку на рычаг. Алексей удивился. Ему казалось, что собеседник даже ни разу не глянул в его сторону.

— Не нравится, как разговариваю? Так здесь, мил человек, по-другому нельзя. Это тебе не Ростов, не Москва, не Питер. Тут, знаешь ли, кто сильнее, тот и прав. Если ты кому-нибудь на голову не сядешь, то тебе кто-нибудь заберется. Это уж как пить дать. Он выдвинул ящик стола и принялся копаться в нем, будто разыскивая что-то нужное и безумно важное. Алексей едва успел закончить первый абзац, когда в дверь постучали, тихо и деликатно.

— Войдите, — начальственным тоном соблаговолил отозваться Проскурин. Дверь приоткрылась, и Алексей увидел сержанта Лешу собственной персоной. Тот выглядел встревоженным.

— Разрешите, товарищ майор? — В голосе стража порядка слышались чуть ли не просительные ноты.

— Давай, Медведев, заходи, — махнул рукой фээскашник. Сержант Леша приоткрыл створку ровно настолько, чтобы протиснуться бочком, проскользнул в кабинет и тихо, без щелчка, закрыл дверь за спиной. Он узнал Алексея и остановился в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу.

— Что, Медведев? Знакомые все лица? — прищурился Проскурин, поворачиваясь на стуле. — Что молчишь-то?

— Я, товарищ майор, собственно… Мне дежурный приказал зайти. Говорит, какой-то вопрос решить надо.

— Надо, Медведев, надо. Подходи поближе-то, не бойся, я тебя не укушу. Сержант Леша неловко протопал к столу и остановился, явно решая, что делать дальше: то ли присесть, то ли, может быть, остаться стоять.

— Присаживайся, сержант, — гостеприимно, как близкому другу, предложил Проскурин. — Не стесняйся, чувствуй себя как дома. Алексей снова усмехнулся.

— Видишь, гость у нас какой любопытный, — продолжал между тем болтать Проскурин. — Смеется все. Весело живется, видать. Да ты садись, Медведев. Что же тебя, как красную девицу, уговаривать-то надо? Давай. Сержант переборол себя, подвинул стул и сел. На его молоденьком лице отчетливо читалась усиленная работа мысли. Сержант пытался сообразить, за какой такой нуждой пригласили его в это здание. Ведь каждому известно: ФСК просто так никого в гости к себе не зовет. Уж если позвали, то жди беды. Алексей понимал, о чем думает сержант Леша. Наверняка о том, что Проскурин врежет ему по первое число за то, что упустил опасного преступника. Хотя, с другой стороны, если бы этот человек, бомж, был преступником, разве пришел бы он сюда? И ведь спрашивал именно о том, как в ФСК попасть. Не сходились в рассуждениях сержанта Леши концы с концами. Алексей смотрел на него и почти слышал, как скрипят мельничными жерновами мозги сержанта, как пытаются связать факты воедино, и ничего не получается, не связываются они, скользкие больно.