Черная бабочка (СИ)

Я сидел на холодном камне ее надгробия. Пить много не собирался. Мне еще в спортзал. Надо надрать зад этому Патрику… Ну, или Дженни, как вариант.

— Нет, я уверен, она искала перевод, — продолжил я посмеиваться. Было холодно. Хорошо, что захватил кожаные перчатки, иначе сейчас пальцы примерзли бы к стеклу бутылки. Я сделал небольшой глоток, можно сказать, просто смочил губы. — Ты только представь ее лицо, сестренка, когда она перевела мои слова. Явно решила, что я назвал ее курицей, — мне стало искренне смешно, и я принялся заливисто хохотать. Поперхнулся холодным воздухом и закашлялся. — Ладно, Джемма, — сказал я, когда веселье улетучилось, а небо стало темнеть. Зажигались фонари. — Мне пора. Прости, что так редко прихожу. Я… мне как-то не по себе… Понимаешь? — я сомкнул пальцы перед собой, уперев локти в колени; бутылка стояла у моих ног. — Я не хочу говорить с этим камнем, мне нужна ты. Ты всегда смотрела мне прямо в глаза. Я помню, как тебе было стыдно, когда ты влюбилась в того урода из старшей школы. Ты так и не узнала, что это я сломал ему нос. Вот теперь знаешь. Прости, но он был реальным уродом. Нормальные парни не говорят о девчонках гадостей. Так что не думаю, что ты расстроилась бы, узнай кто накостылял ему, — и я вновь повторил, уже поднимаясь, — ладно, я пойду.

Наклонившись, я ухватил бутылку за горлышко, собрался было попрощаться, когда вдруг заметил проходящую по дорожке девушку с небольшим спортивным рюкзаком за плечами. Ее волосы были собраны в неряшливый пучок, а на ушах были белые пушистые наушники. Я узнал эту походку — немного твердая для женского пола поступь, и это означает, что девушка увлекается спортом; плавное покачивание бедер; ровная линия спины. Она никогда не сутулит плечи. Джен. Ее подбородок приподнят. Она всегда при мне делает так же, словно уверяет и себя, и окружающих, что она никогда не сдается.

Мне было интересно наблюдать за ней, ведь эта девушка обладала упрямством, которое мне нравилось подавлять в ней. Ее это страшно бесило, а я мысленно смеялся. Еще ее взгляд… Иногда он был жестким и открытым, а порой, как сегодня утром, теплым и смущенным. Я смутил ее, она часто при мне краснела, это нечто. Я понимал, что волную ее, но не мог увидеть ничего, кроме физического влечения. Было ли у нее ко мне что-то еще?

Дженни меня не заметила. Я стоял теперь в тени дерева, осторожно выглядывая из-за него. Расстояние примерно шестнадцать ярдов. Хорошо, что уже стемнело, она меня не увидит. Черт, да, я понимаю, что подслушивать в такой момент не слишком красиво, но я любопытная скотина, идет? Вот и все, значит, буду изучать ее слабости и… Паршивая мысль проскочила в голове, от которой стало горько во рту, и я сглотнул. Я вдруг подумал, что Дженни становится лишь сильнее в моих глазах, когда позволяет выбираться наружу своим слабостям. Это странно…

— Что она там бормочет? — прошептал я себе под нос, изо всех сил напрягая слух.

— …ты знал об этом? О, не думаю, — ветер донес до меня обрывок фразы, — Стайлс… на тренировку… Конечно, он все равно паршивый, но… Думаешь, ревнует? — «Что? Я? Я ревную?». — Мне жаль…

Я нихрена не разобрал. Она говорила слишком тихо. Привалившись спиной к дереву, скрывшись за толстым стволом, я задумался. Действительно, ревную ли я ее? Ну… э-э-э… Ну, это примерно так: я к ней немного привязался, она мне симпатична, но нет, я не ревную. Что такого, если мне хочется любому прикоснувшемуся к ней сломать челюсть? Пф… Это нормально.

Черт, Гарри, это НЕ нормально. Так что… Мудак ты долбанный, утешай себя дальше, но тебе нравится эта малышка…

— Я люблю тебя, милый… — снова порыв ветра принес ее слова.

Пошла к черту. Он мне совсем не нравится. Признается в любви тому, кто ее предал, извращенный ум, не иначе.

Незнакомая горечь во рту вынудила меня сделать еще глоток виски, на этот раз побольше предыдущего. После я прижался затылком к стволу, прикрыл глаза и выдохнул, отчаянно захотев курить. Теперь я делал это реже, собираясь завязать с сигаретами, но не думаю, что у меня выйдет.

Гравий захрустел под ее ногами, когда она прошла мимо и направилась к воротам. Я следил за ней глазами, буравя тяжелым взглядом спину, а когда Джен скрылась из виду, я вышел и приблизился к могиле Зейна. Постояв немного, глядя на серое пятно надгробного камня, выделяющееся в темноте, я прохрипел:

— Так и быть, за тебя тоже выпью. Покойся с миром, Малик, — проскрипел я зубами и пошел прочь из этого места.

Хорошо, что машину оставил в переулке, иначе Джен раскусила бы меня. Не хотелось бы сталкиваться с ней на кладбище. Это слишком личное. Пусть я рассказал ей много о себе, но видеть все то, что я чувствую, она точно не должна.

Да, дерьмово, когда все так совпадает…

* * *

Jenny

Я снова ходила к нему. Зачем я это делаю? Зачем мне это нужно? Я не хочу прощать Зейна, но это как раз та ситуация, когда об умершем человеке невозможно подумать, как о ком-то плохом.