Черная башня

— Ну вот и договорились. Сейчас возвращайся к себе, а завтра утром придешь. Я посмотрю, что можно сделать, чтобы ты повзрослел поскорей. И как ты можешь заработать на доспехи и лошадь.

На следующий день, когда они вдвоем стояли у могилы Антонио, Джованни вздохнул:

— Антонио был будущим семьи…

— Теперь у семьи нет будущего, отец?! — невольно ахнул Козимо.

— Теперь будущим стал ты, мой мальчик.

— Что это значит? — Голос Козимо чуть дрогнул, отец никогда не говорил с ним так серьезно.

— Что тебе пора начинать учиться. Пока пойдешь в монастырскую школу, потом посмотрим.

Очень быстро оказалось, что Козимо опережает всех, включая самого монаха-учителя, в счете и ему куда больше нравится читать, а не считать. Чтобы мальчик не скучал, отец Мартин стал давать ему книги и усаживать в сторонке на то время, пока остальные пыхтели над счетами, перекладывая камешки. Медичи научился делать все это в уме, цепкий ум ребенка легко справлялся с цифрами и даже большими числами. Что-то подсказывало отцу Мартину, что у этого мальчика великое будущее.

Школа монастыря Санта-Мария дельи Анджели славилась своим гуманистическим направлением, монахи не заставляли учеников просто зубрить священные тексты, объясняя непонятное и делая для своих учеников даже изучение древнегреческого увлекательным занятием.

Немного погодя к брату присоединился Лоренцо. Он тоже умел считать, и ему тоже больше нравилось сидеть рядом с братом в сторонке от остальных над книгами, вот только Козимо больше увлекался текстами, а Лоренцо картинками. Младшему Медичи с трудом удавалось сдерживать восхищенные возгласы при виде рисунков-заставок на страницах. Чтобы побудить Лоренцо читать, учитель запретил Козимо пересказывать брату содержание, но тот легко довольствовался картинками.

Какие же они похожие и разные, эти сыновья Джованни де Медичи! Козимо на три года старше, но в учебе кажется, что на все десять. Он серьезный, вдумчивый и застенчивый. А в остальном Лоренцо давал фору старшему брату. Младший Медичи также схватывал все на лету, но в его ветреной голове ничто не задерживалось долго. Насколько спокоен Козимо, настолько беспокоен Лоренцо. Братья составляют прекрасную пару, дополняя друг друга. Жаль, что обычно между родственниками возникает ревнивое соперничество. Если таковое разобьет эту пару, то война пойдет не на жизнь, а на смерть. Пока они дружны, но надолго ли?

Оказалось, что на всю жизнь. Эта дружба не просто составила костяк клана Медичи, но помогла обоим проявить свои лучшие качества.

А еще отцу Мартину было жаль отпускать от себя таких учеников, но он прекрасно понимал, что время пришло, нельзя бесконечно держать их разглядывающими картинки в старинных книгах. Скоро монастырские книги будут изучены все, что тогда? Отец Мартин знал человека во Флоренции, у которого книг в десятки раз больше, но этот человек — известнейший гуманист, друг Колюччо Салютати и Хризолора, обучившего Флоренцию древнегреческому языку, Никколо Никколи учеников не берет, он предпочитает беседы с равными. Но отец Мартин знал друга Никколи гуманиста Роберто Росси, который раньше обучал юных флорентийцев. А еще он знал, что отцу Козимо Джованни ди Биччи де Медичи достаточно лишь намекнуть, чтобы тот все понял сам.

— Отец, позвольте спросить.

Джованни отложил в сторону перо и повернулся к сыну:

— Спрашивай.

— Я понимаю, когда у ростовщиков берут в долг владельцы мануфактур или купцы. Первым деньги нужны для развития их дела, вторым для закупки товаров. Но почему одалживают под немалые проценты и богатые купцы, и очень богатые синьоры, и кардиналы, и даже сам папа?

— Отвечаю по порядку. Во-первых, ростовщик и банкир не одно и то же, похоже, но не совсем. Во-вторых, — Джованни подозвал Козимо ближе к столу и положил в трех местах по стопке монет, — допустим, это Флоренция, это Рим, а это Венеция. Везде у нас отделения банка. Раньше, если купцу было нужно привезти товар из Венеции на пять сотен флоринов, он спускался в свой подвал, открывал множество замков и дверей, доставал из тайника золото, прятал кошель за пазуху и отправлялся туда, дрожа по пути от страха быть ограбленным. На монетах не написано, кому они принадлежат, будучи ограбленным, человек мог всего лишь пожаловаться без надежды вернуть свое.

— Но можно нанять хорошую охрану.

— Которая стоит так дорого, что будет утерян смысл самой торговли.

— А сейчас?

— Сейчас он не станет везти золото из Флоренции в Венецию, а принесет это золото мне. Взамен получит вексель моего банка, который предъявит там, чтобы ему выдали нужную сумму.

— Значит, в Венецию деньги повезете с опасностью для своей жизни вы?

— Нет, потому что в мой банк несут свои золотые флорины и другие деньги не только во Флоренции и не только купцы. В Венеции тоже немало тех, кто предпочитает иметь за пазухой вексель на определенное имя, гарантирующий, что деньги не отдадут никому другому, чем тащить само золото. Также и богатые синьоры, и кардиналы, и даже сам папа.

— А если у вас нет такой большой суммы, например, в Венеции, чтобы выдать синьору по его требованию?