Черная бездна

– И с бизнесом тоже, – помрачнев, кивает он. – Короче… Может, поставишь диагноз, если такой умный? Почему тут не срослось?

– Попробую. Только предупреждаю: диагноз тебе не понравится.

– Валяй – я не обидчивый.

– Все просто: не срослось потому, что твой уровень – надувать доверчивых покупателей на просроченных продуктах в ларьке или в скромном подвальчике.

– В ларьке?! Да у меня в родном городе было два магазина общей площадью в триста квадратов!

– Это не важно. Принципиально другое: ты упустил единственный шанс. Сказать, когда?

Он глядит на меня, хлопая длинными ресницами. Не знает.

Зато отлично знаю я.

– Когда свалил из России. Ты мог чего-то добиться только там, и только в девяностых, когда проходимцы вроде тебя быстро добывали деньги с помощью криминала и покупали на них должности или мандаты.

– А сейчас? – удивленно пучит он глаза.

– И сейчас покупают, только цены выросли.

– И насколько же?

– Твоих трехсот квадратов не хватило бы даже мандат депутата забытого богом райцентра.

– Так уж и райцентра?

– Видишь ли, в России теперь есть такая профессия – Родину расхищать.

– Это что-то новенькое.

– Увы, жизнь не стоит на месте. Сначала растет аппетит, следом – цены. За время твоего отсутствия в нашей стране многое изменилось.

Он шмыгает носом, сопит, во взгляде мыслительный процесс.

Мне остается закончить вводную часть монолога, смысл которой в психологическом подавлении личности, и перейти непосредственно к допросу.

– Вот и сидишь тут на полу чужой каюты, загнанный проблемами, понурый, с перхотью на воротнике. А твои одноклассники и друзья детства чеканят в России увесистую монету. Не все, конечно, а те, у которых голова на плечах и руки произрастают из нужных мест.

– Чего ты от меня хочешь? – спрашивает он. В голосе уже нет ни спеси, ни наглой уверенности.

– Ты выкладываешь все, как на исповеди, а я помогаю тебе исправить ошибки юности.

– Ты что – Господь Бог?

– Нет, но близок к его апостолам.

– Да?.. И кем же ты там… в России? Ну, в смысле, где работаешь?

– Командую одним из спецподразделений ФСБ.

– Заметно, – снова сплевывает он кровь. – Ладно, развяжи руки. Я согласен.

– Точно согласен? Или мне придется вторично ровнять твоим затылком пол?

– Точно, – бурчит он. – Я и сам понимаю, что пора возвращаться на родину…

– С Леоной мы познакомились в Барселоне, примерно за пару месяцев до того, как директор фонда «Каритас» приставил ее к этому странному старику.

– Почему вы сочли Сальвадора странным?

– Понимаешь… Леона давненько подрабатывала в благотворительном фонде и знала порядок, согласно которому старикам-инвалидам оформлялась опека. Обычно эта процедура длилась от двух недель до полутора месяцев, а в случае с Сальвадором все произошло мгновенно. Поговаривали, будто кто-то перевел огромную сумму на счет фонда и это ускорило дело…

Мы сидим в моей каюте. На столике ополовиненная бутылка хорошего виски, которую Майкл купил в ближайшем баре и поставил в качестве символа примирения. Я не возражал – пожал ему руку и достал из холодильника вазочку с фруктами. Мой новый приятель дымит, как старый паровоз, – то ли от волнения, то ли привык высаживать в день по две пачки. Вообще-то, родители нарекли его Мишкой, а он, перебравшись в Европу, заделался Майклом. Ну, Майкл так Майкл – мне без разницы.

– Что же потом? – подливаю в бокалы «вискарик».

– Я пытался выяснить: что он за птица, откуда? Ну, типа, хотел выйти на его богатеньких родственников.

– Зачем?

– Как зачем?! Потрясти их, надавить на жалость! Мол, платите за особый уход, за содержание – он ведь натурально полоумный и недееспособный! Иногда даже гадит под себя!..

– Нашел?

– Бесполезняк, – опрокидывает он в себя алкоголь. – Никто о нем ничего не знал. Короче, разочаровался я в этом деле, плюнул и вернулся к работе. А в один из дней Леона внезапно исчезла вместе со стариком. Ну, я кинулся искать. Туда-сюда… Пусто – как сквозь землю провалилась.

– Как же ты их вычислил?

– Она сумела позвонить из Савоны – буквально за день до отхода лайнера. Сбивчиво рассказала о визите неизвестных людей во главе со стариком-немцем, о предстоящем круизе. И тут я понял: это шанс! Шанс что-нибудь разузнать о Сальвадоре и срубить бабки…

На поверку «злодей» оказался неплохим парнем – понятливым и простоватым, напористым и вместе с тем по-детски застенчивым.

– И где же ты присоединился к круизу?

– В Савону к отходу лайнера я не поспел, пришлось лететь в Неаполь. Там я оформил билет, поднялся на борт и поселился в отдельной каюте – согласно плану, о наших отношениях с Леоной никто не должен был знать.

– Значит, это ты поспособствовал моему десантированию за борт?

– Было дело, – рассматривает он свои стоптанные сандалии. – Напился в том же баре, за соседним столиком. Все косил на вас – «любовался», как вы ворковали. Ты уж не обижайся, что так получилось.

Что ж, мотив понятен: он банально приревновал ко мне свою барышню и выбрал удачный момент для сведения счетов. Бывает. Он, конечно, переусердствовал с алкоголем и плохо соображал, но и я тогда был хорош – излишне расслабился.