Черная бездна

Послышались всплески – бойцы дивизеншутцкоммандо прыгали в воду и, усиленно загребая руками, отплывали подальше от субмарины. По палубному настилу гремели тяжелые ботинки моряков, подводники что-то кричали вслед, грохала крышка люка…

Суматоху прервал мощный двойной взрыв: вначале ухнул низкий утробный звук внутри кормовой части подлодки, следом детонировали две торпеды – основная в торпедном аппарате и запасная под палубным настилом. Сильный взрыв расколол прочный корпус, отбросив на два десятка метров искалеченную корму. В воздухе мелькнули лопасти гребных винтов, вертикальные рули, обломки оснастки. Носовая часть кренилась и, быстро набирая воду, исчезала с поверхности.

– Вот так. Ни вспышки, ни пожара, – отплевываясь, прошептал Шмидт. – Была субмарина, и нет. Прощай, дружище Матиас, ты был хорошим капитаном…

Он осмотрелся. Его товарищи держались рядом. А самолеты, включив посадочные прожекторы и готовясь к посадке, плавно снижались.

Шмидт полез в карман за сигнальным патроном, но сначала наткнулся на холщовый мешочек с ключами, на лице промелькнула довольная улыбка: очередная головоломная операция успешно завершалась, а ключи от ящиков с сокровищами служили гарантом его неприкосновенности. По крайней мере, на ближайшие несколько часов.

Оставив мешочек, он вытянул сигнальный пистолет с заряженным белым парашютным патроном и выстрелил вверх. Взвившись на восемьдесят метров, ракета зависла, освещая под собой довольно приличное пространство.

– Франц, они не промахнутся? – шутливо поинтересовался кто-то из подчиненных.

– Если нас не вытащат из воды в течение следующих трех минут, я пожалуюсь рейхсфюреру, – ответил Шмидт в тон вопрошавшему.

Сам же с надеждой подумал: «Полагаю, пилотам хорошо видны наши ярко-оранжевые жилеты. Мы в самом центре освещенного круга…»

Он не ошибся – пилоты двух самолетов отлично видели группу соотечественников, одетых в яркие жилеты. Но он ошибался в другом.

Первая ошибка заключалась в том, что умудренному опытом Францу не стоило всецело доверять особам, приближенным к верхушке рейха. Такие люди, как оберфюрер Рауфф, всегда держали в голове глобальный результат, не щадя ради его достижения жизней простых офицеров и солдат.

Из первой оплошности, как следствие, вытекала вторая: вместо самолетов-амфибий «BV-138» над беззащитной дивизеншутцкоммандо кружили два «Heinkel-111» с полной бомбовой загрузкой.

Определив удобно подсвеченную цель, пилоты прекратили имитацию захода на посадку, выровняли полет, встали на боевой курс и открыли бомболюки.

Через несколько секунд светлое пятно с барахтающимися людьми накрыли шестнадцать бомб весом по двести пятьдесят килограммов каждая.

Белый огонек кружил на парашюте еще с полминуты, освещая вспененное море и куски человеческих тел…

Глава первая

Япония, Токио

Корсика, Аяччо

Несколько дней назад

Старый японец смешно таращил глаза, отчего напускная ярость смахивала на предсмертную гримасу.

Рауфф тряс перед его лицом старым снимком:

– Вот мое фото. Узнаете?

Куроки водрузил на нос очки, поднес поближе снимок и надолго замолчал. Потом в изнеможении откинулся на подушку и выдавил из себя несколько слов.

Пудава негромко перевел:

– Недавно сюда наведались незнакомые люди: два европейца и монах из Тибета. Куроки-сан проклинает себя за то, что поверил им. Но они назвали пароль.

– Значит, нас опять опередили, – процедил старый нацист. И, тихо выругавшись, добавил: – Правильно делает, идиот, что проклинает. Тибетский монах – вероятно, твой брат Цэрин?

– Да.

– О чем он еще говорит?

– Куроки-сан отправил с ними своего ученика – единственного человека, знающего ровно столько, сколько знает он сам.

Бывший генерал еле сдерживал рвавшееся наружу негодование. Останавливало одно обстоятельство: решить возникшую проблему мог тот, кто способствовал ее рождению.

– Старый идиот, – снова выругался он. – Поинтересуйся, каким образом он намерен исправить положение?

Тяжело вздыхая, японец неуверенно отвечал на вопросы.

– Он предлагает найти его ученика, – переводил лама жалкие потуги японца.

– Пусть для начала опишет тех, кто к нему приходил.

– Главным был высокий солидный брюнет лет пятидесяти с тяжелым взглядом и неприятной манерой говорить, – медленно выдавал информацию Хикару. – Второй – светловолосый широкоплечий здоровяк. Он едва не бросился с кулаками на людей из «якудзы», когда те прибежали на зов жены. Третий…

– Довольно, – прервал Рауфф, – третьего мы знаем. Попроси подробнее описать ученика.

– Ученика зовут Кавагути. Профессор-бактериолог Кавагути. Ему сорок лет. Он высок, худощав, носит очки.

– Негусто. По таким приметам мы будем искать его несколько лет. Скажи, пусть собирается – он поедет с нами.

Получив приказ отправиться в далекое путешествие, японец закатил настоящую истерику. Натянув на голову одеяло, он сучил ногами и что-то кричал тонким голоском.

На шум прибежала сморщенная старуха и тут же исчезла…

А спустя всего несколько минут в коридоре послышались шаги и приглушенные ругательства оставленных на улице Алоиса и Бруно.