Черная богиня

— Спину разогни! — Жлоб в кепке-"жириновке" потянул Игната за волосы, заставляя выпрямиться в кресле, накинул на шею пленника веревочную петлю, обмотал веревкой грудь, плечи, ноги, присел, привязал веревочный конец к ножке кресла.

«Горилла» в кепке и «гориллы» без головных уборов гурьбой вышли из комнаты, забрав с собой опустевший турецкий ковер. Игнат остался один. Попытался взглянуть на себя со стороны. Одет в пальто, перебинтован, связан веревкой, узловатым красным платком вокруг щиколоток. Сидит в антикварном кресле в музейном интерьере. Во рту скомканный носовой платок. Нос, чувствуется, распух, и кровавая корочка над верхней губой, наверное, похожа на нарисованные клоунские усы. Широкополая шляпа потеряна, волосы растрепаны. Замечательная картинка. Иллюстрация Сальвадора Дали к сочинениям маркиза де Сада.

В одиночестве Игнат пробыл недолго. Минуты через три бесшумно отворилась белая дверь с медной ручкой в виде головы льва и в комнату вошел высокий худой мужчина в белом халате, белой докторской шапочке, с марлевой повязкой на лице и резиновых перчатках на кистях рук.

«Неужели сразу начнут пытать? — ужаснулся Игнат. — Без всяких разговоров, вот так с ходу возьмет сейчас щипцы со столика садист-белохалатник, вытащит кляп изо рта и начнет дергать зубы?..»

Человек в белом халате обошел столик, не удостоив взглядом стоматологические принадлежности, Игнату немного полегчало. Еще чуть-чуть полегчало, когда мужчина в докторской шапочке вытащил изо рта скомканный носовой платок.

— Нос болит? — спросил доктор, пряча обслюнявленный кляп в карман халата.

— Немного, — ответил Игнат и кашлянул, прочищая горло.

— Выпейте воды. — Доктор повернулся к круглому столику, взял в обтянутую резиной руку графин, жестом попросил Игната запрокинуть голову и прямо из горлышка напоил Сергача, тщательно следя, чтобы выпачканные кровью губы пациента не соприкоснулись, не дай бог, с кристально чистым стеклом.

Как мало нужно человеку, дабы почувствовать прилив сил и бодрости. Возможность совершенно нормально, без всяких помех дышать, глоток холодной, вкусной воды — и почти счастье, почти комфорт.

— Как вы себя чувствуете?

— Хорошо... Гм, настолько хорошо, насколько это возможно в моем положении.

— Что-нибудь еще, кроме носа, болит?

— Яй... пардон, и в паховой области побаливает.

— В промежности острая боль?

— Скорее, тупая, ноющая.

— Вас туда ударили?

— Да, и сильно.

— Больше ничего не болит?

— Голова... как бы это сказать-то... Дурная голова, тяжелая.

— Тяжесть в голове. В затылке?

— Да.

— У вас давление подскочило, пульс... — доктор прикоснулся резиновым пальцем к пульсирующей на шее жилке, — пульс учащен. Примите таблетку.

Рука в перчатке извлекла из нагрудного кармана халата пузырек с мелкими горошинами.

— Возьмите под язык, рассосите.

— Валидол?

— Нет... Не бойтесь, травить я вас не собираюсь. Во всяком случае пока.

Игнат слизнул с резины малюсенький шарик, пристроил его под языком. Или показалось, или действительно буквально через несколько секунд в голове стало яснее.

— Следите за моим пальцем... Нет! Голову поворачивать не нужно. Следите за пальцем зрачками.

Игнат скосил глаза вправо, влево, разглядел на кончике докторского пальца крохотную резиновую морщинку.

— Закатите глаза... Теперь закройте... Откройте... Хорошо. Какой сегодня день недели, помните?

— Четверг. Доктор, я вполне психически здоров.

— Вижу, что вы вполне адекватны, вижу. Как вас зовут, помните?

— Игнат.

— Скажите, как вас зовут полностью. Назовите фамилию, имя, отчество.

— Сергач, Игнат Кириллович.

— Вот что, Игнат Кириллович, сейчас сюда придет Иван Андреевич Зусов. Я возьму на себя смелость, сообщу Ивану Андреевичу, что, по моему мнению, вы вполне адекватны, но... — доктор многозначительно погрозил Игнату резиновым пальцем, — но, учтите, скомпрометируете мой диагноз, начнете прикидываться буйным сумасшедшим, сто раз пожалеете! Вам ясно?

— Вполне.

— Чудно! К Ивану Андреевичу обращаться на «вы», называть его по имени-отчеству. Постарайтесь его не сердить, иначе я вернусь, и вы узнаете, какие веселые фокусы способен проделать умелый доктор со строптивым пациентом, имея под рукой подходящий инструмент.

— Я догадываюсь. — Игнат взглянул на орудия пыток, разложенные поверх белой салфетки. Доктор перехватил его взгляд и, скривив губы, высокомерно хмыкнул.

— Нет, Игнат Кириллович, ни о чем вы не догадываетесь. Для начала, с помощью тех милых штучек, что вы изволите видеть, я изменю форму ваших ноздрей, потом ушей, потом век. Зубами займемся в последнюю очередь. Однако вы можете избавить меня от необходимости фантазировать на темы лицеполостной хирургии и экстремальной стоматологии. От всей души советую и, если хотите, прошу: сделайте все от вас зависящее, чтобы мне не пришлось нарушать клятву Гиппократа. Постарайтесь.

— Можете не сомневаться. Буду стараться изо всех сил.

— Весьма надеюсь. Всего вам доброго, Игнат Кириллович!