Черная богиня

– Как, ты и не знаешь? В конце самого летнего месяца у нас проходят великие игры Мерое – состязания трубачей, пращников и метателей молотов. Мероиты танцуют древние, как жизнь, пляски. Хочешь взглянуть? Ведь хочешь? – и мальчик с надеждой заглянул в глаза Павлу. – Отнеси меня туда, пожалуйста… Мне очень страшно, ведь там будут этот проклятый Тааб и Раненсет.

– Ну, на людях они и прикоснуться к тебе не посмеют, – пробормотал Савельев. – Хотя я обязательно отнесу тебя.

– А Холодов не пойдет, – важно кивнул белокурой головкой Мин-Ра. – И Ника тоже… Из-за мамы… Они все еще считают ее виновной в том жертвоприношении.

Савельев потерянно развел руками.

– Со взрослыми, мой мальчик, всегда не все в порядке… Мы с Филиппсом отнесем тебя…

…На улицах Мерое опять царила суета. Земледельцы, знатные горожане, солдаты стекались на площадь, где должны были пройти состязания. Савельев и Брет Филиппс осторожно вынесли на стену храма маленького принца.

Один за другим на деревянную платформу в центре площади поднимались трубачи. Каждый играл один и тот же марш, песню-призыв. На скамьях сидели жрецы – меройское подобие беспристрастного жюри – и что-то записывали на деревянных табличках.

– Это они фальшивые ноты отмечают, – хихикнул принц Мин-Ра. Савельев улыбнулся, с трудом удерживая зевоту. – Не очень впечатляет, да? По крайней мере, для непосвященного человека все это неинтересно. Но подожди, скоро выйдут метатели молотов.

Павел вновь кивнул головой. Он внимательно вглядывался в зрителей, с болью понимая, что очень скоро ему придется покинуть этот сказочный город. А что… А что если все-таки не покидать?

Когда последний трубач вышел на деревянную платформу, на храмовой стене появились принц Раненсет и Тааб-Горус.

«Вот и злые колдуны из страшной сказки пожаловали», – презрительно усмехнулся Павел и вздрогнул: подернутые серым пеплом старости глаза Тааба вцепились в лицо Савельева.

– Омерзительные чудовища, правда ведь? – шепнул Филиппс на ухо Савельеву и внезапно, позабыв об английской чопорной невозмутимости, показал злобному старцу язык. Принц Мин-Ра радостно захихикал.

Тут трубачи закончили свое несколько затянувшееся состязание, и Савельев автоматически зааплодировал.

– Я устал, – внезапно сморщился сын Солнца.

– Я отнесу тебя, – весело вызвался Филиппе и, осторожно подхватив мальчика на руки, кивнул Савельеву. – Оставайся, потом расскажешь, что тут было.

На платформе как раз появились пращники, и Савельев не заметил, как многозначительно переглянулись между собой Раненсет и Тааб-Горус.

Когда он обернулся, сердце Павла сжалось от ужаса: над храмовыми постройками сгущались клубы черного дыма.

– Пожар! – раздались крики на площади. Словно стая голубей, вспугнутая криком ястреба, народ бросился в беспорядочное бегство. А вдруг пожар перекинется и на их дома?! Началась давка. А клубы черного дыма становились все гуще и гуще.

Задыхаясь от страшной тревоги, Павел бросился к храму.

Тааб потрепал по плечу своего воспитанника.

– Ну, мой мальчик, генерал Симо Кхали сегодня увидит удивительный ритуал. Мы ведь давно обещали показать нашему дорогому гостю нечто особенное…

Младшие жрецы и Алексей уже практически затушили подобие сарая, в котором хранился садовый инвентарь.

– Все в порядке? – взволнованно спросил Савельев.

– Да! – весело оскалился Алексей, растирая по лицу сажу. – Ложная тревога, так сказать! Хорошо, что Мин-Ра здесь нет, мальчик мог бы испугаться…

Павел охнул и, схватившись за сердце, осел на землю.

– Но я… я где-то минут двадцать-двадцать пять назад отправил его вместе с Филиппсом к вам…

Холодов бросил на землю деревянное ведерко и бросился к больнице.

В палате было ужасающе пусто: ни Вероники, ни принца, ни Филиппса.

– Где же они? – казалось, до Алексея никак не доходило, что произошло.

– Их похитили, Леха… – устало прошептал Савельев. – И, кажется, я даже догадываюсь, кто.

– Надо сообщить Домбоно! Срочно! – вскинулся Холодов и метнулся в коридор.

Павел резко дернул его к себе.

– Домбоно ни слова, Леха! Это… это уже моя «война», Леш…

– Я с тобой, – с готовностью одернул запачканную сажей одежду Холодов.

– Нет! Ты останешься здесь, закроешься в комнате изнутри и, если кто заявится, будешь говорить, что сын Солнца спит и его нельзя беспокоить. Ни в коем случае нельзя.

Холодов до боли сжал руку Савельева:

– Найди их, Пашка… Пожалуйста, найди… Савельев подмигнул приятелю и с наигранной веселостью произнес:

– Поиграем в МЧС, дружище Раненсет…

Он подождал, пока Алексей не заперся в палате, а потом бросился в пирамиду. «Ход, подземный ход, – пульсировало в голове Павла. – Он должен вывести к дворцу чертового Раненсета…»