Черная часовня

– Необходимо, чтобы Буффало Билл осмотрел место, где в нас стреляли, – сказала Ирен. – Также нужно узнать, нашел ли Красный Томагавк ту повозку, следы которой они обнаружили. Инспектор ле Виллар поможет нам, как и Ротшильды. У нас есть кое-какие средства. Без сомнения, найдутся и другие ресурсы. И ты будешь надежным союзником, я в этом уверена. – Она выдавила бледную улыбку. – Полагаю, я могу попросить тебя записывать все, что потребуется?

С тяжелым сердцем я кивнула.

Новый план скорее напоминал детскую сказку с призрачной надеждой на счастливый финал. Но что мне оставалось делать?

Я открыла блокнот и записала все шаги, которые только что перечислила Ирен.

Для меня картина была ясна. Я могла последовать за Шерлоком Холмсом в Лондон, несмотря на его запрет и возражения Ирен Адлер Нортон, а также риск быть арестованной за проституцию. Либо же я могла сопровождать примадонну по всей Европе в поисках потерянных ею близких. В глубине души я не сомневалась в результатах этих поисков: и Годфри, и Нелл скорее всего уже мертвы. Мы добьемся лишь одного: окажемся в совершенно противоположной стороне от убийцы, который однажды должен будет ответить в суде за преступления Джека-потрошителя.

Эпилог Ящик вампира

Так как в трюме стояли одни только деревянные ящики, то и не оказалось никаких подозрительных углов, где бы мог спрятаться человек.

Корабельный журнал «Дмитрия» (Брэм Стокер. Дракула)

Темнота.

Движение.

Тошнит.

Я плыву на корабле-панораме.

Шаги приближаются!

Нет.

Я стараюсь подняться. Выбраться. Упираюсь в деревянную стенку.

Темно. Совершенно темно.

Сундук.

Я в сундуке. Господи помилуй!..

Я сойду с ума.

Если прежде не умру от тошноты.

Протягиваю руки.

Снова упираюсь в преграду. Я лежу на какой-то грубой материи. Тьма приобретает форму ящика длиной не выше моего роста и чуть шире плеч, не более.

Гроб.

Я сойду с ума.

Если прежде не задохнусь.

Но я дышу.

Спокойно. Надо сохранять спокойствие!

Карманы.

Ткань обернута вокруг меня, возможно, для того, чтобы я не могла двигаться и шуметь.

Под пальцами я чувствую шерстяную материю юбки.

Правой рукой мне удается нащупать острые брелоки на цепочке-шатлене, а левой – корешок записной книжки.

Кажется, я невредима, хотя точно помню, что оказалась в загребущих руках безумца с глазами мертвого дьявола.

Желудок скручивает узлом. Как же мне плохо.

Я сойду с ума.

Если прежде не захлебнусь в собственной рвоте.

Может, удастся забраться пальцем в карман.

Ага!

Может, удастся добраться до миниатюрного ножичка на цепочке, и тогда я смогу проковырять отверстие в деревянной стенке и впустить внутрь немного света. Когда-нибудь.

Я сойду с ума, я не в состоянии дышать в темноте, зажатая со всех сторон!..

Ящик двигается, меня куда-то везут. У кого-то есть план на мой счет.

Ирен! Она придет в ярость.

Она будет искать меня.

Но меня куда-то везут в ящике – по земле или по воде? Куда-то далеко.

Я сойду с ума, если меня сейчас же не выпустят отсюда.

Но… наваливается сон. Неестественный сон. Я страшусь его. Я приветствую его. Во сне я не сойду с ума.

С неимоверным усилием я нахожу прорезь кармана и просовываю внутрь палец.

Пусть я сойду с ума, но запишу все происходящее в подробностях при первой же возможности.

Послесловие

Причина, по которой я медлила с выпуском этого материала, в равной степени научного и художественного, должна быть очевидна вдумчивому и внимательному читателю.

Я могла бы сослаться на огромное количество материала. Дневник Пенелопы Хаксли, который был начат в юности и велся на протяжении всей невероятно долгой жизни (написанный при этом в неторопливом и вычурном стиле девятнадцатого века), состоит из множества рукописных томов. (В связи с этим не могу не упомянуть бисерный, похожий на паутину почерк мисс Хаксли. Неудивительно, что она нуждалась в очках, хотя я подозреваю, что именно близорукость явилась причиной такого почерка.)

Я могла бы обратить внимание читателя на то, что истинные ученые вроде меня, исследуя неразведанные ранее территории, обязаны составлять подробные карты местности, прежде чем приступить к написанию путеводителей для широкого круга туристов. Мне же пришлось изучить и сопоставить в логической последовательности не только ранее неопубликованные дневники мисс Хаксли, но и обнаруженные недавно фрагменты личных записей Пинк, а также обрывки заметок анонимного «наблюдателя».

Однако сколь огромна ни была вставшая передо мной задача, не она послужила причиной задержки. Я должна признаться, что изучаю дневники Хаксли в хронологическом порядке. Поэтому я не менее своих читателей удивлена тем, что открывают и еще откроют перед нами новые тома. А принимая во внимание словоохотливость мисс Хаксли, они преподнесут нам еще немало сюрпризов.